Принц без королевства
Шрифт:
— Но как же Ванго? Неужели вы это всерьез…
— А что, я похож на шутника? — заорал Эккенер, грозно нахмурившись.
Повар, по-прежнему державший деревянную ложку, еле слышно пролепетал:
— Да вы хотя бы попробуйте его соус…
Словно вкус трюфеля мог изменить судьбу мальчика. Но Эккенер уже скрылся. И вдруг раздался возглас метрдотеля Кубиса:
— Вот он!
Этель бросилась в кают-компанию и растолкала пассажиров, сгрудившихся у окна. Она торопливо оглядывала поле, где солдаты сдерживали толпу зевак.
— Вот он! —
И тут Этель увидела вдали человека. Он бежал к дирижаблю, размахивая руками.
— Да это же господин Антонов!
Борис Петрович Антонов тоже отсутствовал на перекличке.
— Похоже, он ранен.
Антонов и в самом деле хромал, его колено было обвязано шейным платком.
На сей раз к люку приставили деревянную лесенку. Опоздавший рассказал, что поранил ногу. Он провалился в лисью нору, когда отошел подальше от дирижабля, чтобы сделать снимки.
При этом он не спускал глаз с Этель.
У Бориса Антонова был восковой цвет лица и маленькие очочки в железной оправе. Он путешествовал вместе с доктором Куклиным, русским ученым, официальным представителем Москвы, которому поручили следить за перелетом дирижабля над Советским Союзом. Двумя неделями раньше Эккенер решил обогнуть русскую столицу с севера, и десятки тысяч москвичей тщетно ожидали появления дирижабля. Доктор Куклин пришел в ярость. Но на Хуго Эккенера это не произвело ни малейшего впечатления.
Тогда Куклин занялся своим соотечественником Антоновым. Он даже не взглянул на его колено с окровавленной повязкой. Понизив голос, он о чем-то расспрашивал своего спутника. Судя по всему, Куклин был удовлетворен его ответами. Он твердил: «Да… да… да…» — и даже потрепал Бориса Антонова по щеке, как генерал храброго солдата.
Внезапно пассажиры почувствовали толчок: дирижабль взлетел. Этот миг, когда воздушный корабль оторвался от земли под крики толпы и медленно воспарил в безмолвные слои атмосферы, был одним из самых волнующих за все путешествие.
Старый Эккенер сидел в узком деревянном кресле у окна пилотской кабины. Его голубые глаза заволокла легкая грусть. Командир думал о Ванго, об этом четырнадцатилетием мальчике, который провел почти год на борту «Графа Цеппелина» и которого он прозвал Piccolo. Эккенер сразу почувствовал, что у этого паренька загадочная, непостижимая судьба. Он невольно привязался к Ванго. Но с самого начала со страхом ждал того дня, когда мальчик исчезнет.
Эккенер глядел вниз. Они уже поднялись на двести метров, оставив позади муравейник ангаров Лейкхерста. Под дирижаблем простиралось только пшеничное поле. И вдруг Эккенер улыбнулся: прямо под собой он увидел, сквозь дымку, золотисто-желтый простор и крошечную фигурку среди колосьев. Этот образ напомнил ему другие картины: Сахару, уходящую в океан, квадратики японских садов на острове Хоккайдо, полную луну над черными лесами Сибири, — всякий раз это было чудо. Вот и теперь ему казалось, что люди нарочно не собирали урожай, чтобы он смог разглядеть
Этель ушла в свою каюту. Глядя в окно, она не спускала глаз с точки, двигавшейся по земле. Девочка вцепилась в оконную раму. Тень дирижабля медленно, но верно перегоняла бегущего человечка. Этель изо всех сил вытягивала шею, чтобы за ним уследить, у нее бешено колотилось сердце.
— Ванго! — шепнула она.
В этот момент доктор Куклин, стоявший за переборкой в соседней каюте, уронил бокал с шампанским.
Бокал ударился об угол столика и разлетелся вдребезги. Его товарищ Антонов, сидевший рядом, вскочил как ошпаренный.
— Ты абсолютно в этом уверен? — тихо спросил Куклин, приоткрыв окошко.
— Почему ты спрашиваешь? — удивился Борис.
— Я задал тебе вопрос, — настаивал Куклин, не поднимая глаз.
Борис пробормотал:
— Я… Я не успел подойти к телу. Но…
— Что «но»?
— Но я видел, как он упал.
— И ты не проверил?
— Тогда цеппелин улетел бы без меня…
Человечек внизу исчез из виду.
Куклин злобно ощерился.
— Ничтожество!
Ванго остановился. Он был измучен. Ноги, в кровь исхлестанные колосьями, саднило. Задыхаясь, он согнулся и уперся руками в колени.
Вдали затихал рокот моторов. Ванго медленно распрямился. Он не отрывал взгляда от горизонта до тех пор, пока вокруг не наступила тишина.
2
Труп в «Голубой комете»
Раньше здесь простирались пшеничные поля, а теперь стояли складские помещения. Но Ванго узнал черную землю, крошившуюся в его пальцах. Он присел на корточки как раз в том месте, где семь лет назад заставил Этель уйти.
Отсюда и началось бегство.
Прошло семь лет, а он так и не увидел своих врагов.
Еще не рассвело. Накануне вечером Ванго прибыл в Нью-Йорк на пароходе, третьим классом. И тут же отправился в Лейкхерст, где впервые должен был совершить посадку «Гинденбург», новый воздушный гигант фирмы «Цеппелин».
Ванго хотел поговорить с Хуго Эккенером.
За жизнью командира было легко проследить по газетным заголовкам, которые выкрикивали уличные продавцы: «Эккенер в Нью-Йорке со своим „Гинденбургом“! Покупайте Post!»
Вернувшись с Сицилии, Ванго вместе с Этель сел на пароход в Гавре. Девушка рассталась с ним в порту Саутгемптона. Она ехала в Шотландию, а Ванго отплывал в Америку.
Этель не понимала, почему он бросает ее здесь, на набережной, после такой долгой разлуки. Она дрожала под дождем. Он даже не мог толком объяснить, что собирается делать. На сей раз он ничего не обещал, просто стоял молча, и по его волосам струилась дождевая вода. Этель повернулась к нему спиной. Пароходная сирена возвестила конец стоянки.