Принц для роскошной женщины
Шрифт:
— Ты ревнуешь, — с грустью произнесла Марина. — Я могла бы догадаться. Но с чего ты решил, что я выбрала его? Я еще никому не сказала "да"! Между прочим, на твое предложение я тоже еще не сказала "нет".
Сергей подошел и сел возле ее ног.
— А сколько можно ждать, Марина? Сколько можно думать, водить за нос? Не хватит ли? Ладно бы ты просто думала, но ты… Ты с ним! Ты позволяешь ему заботиться о себе, быть рядом. Он даже больницу в осаду взял!
— Господи, Сережа! Да, если бы я знала, что ты еще любишь меня, если бы я знала…
—
Марина расплакалась. Слезы обиды душили. Комок встал в горле — не продохнуть. Марина громко всхлипнула. Как он может так говорить, как смеет! А вдруг он прав? И это на самом деле так? Вдруг она осталась той же бесчувственной дрянью, волком смотрящей на людей, какой была до рождества? Вдруг она до сих пор не сделала выбор только потому, что ей доставляет удовольствие видеть мучения мужчин?
— Нет! Ты не прав, — сквозь рыдания выдавила Марина. — Просто я запуталась. Я не доверяла тебе!
— Зато ему доверилась.
Сергей выпрямился и отошел к окну.
— Сережа, все еще может быть. Вернись! Ты мне нужен!
— Я? — Сергей обернулся и проговорил уже без злости. Тихо. Проникновенно. С болью. — Ошибаешься. Тебе нужен Топильский. Что проку от меня? Бегу от себя в зазеркалье, так, кажется, ты говорила в Питерской квартире? Да, я постоянно в бегах. Несдержанный, непостоянный. Тебе будет плохо со мной. Мы постоянно ссоримся!
— Но и миримся тоже…
— Ненадолго.
— Сережа…
— Нет! — неожиданно громко и резко крикнул Сергей, а затем повторил еле слышно. — Нет.
— Я люблю тебя!
— Ошибаешься. Ты хочешь быть со мной из-за чувства противоречия, из-за злости, оттого, что я скрылся, ушел — из-за каких угодно причин, но только не из-за любви! По-настоящему ты любишь Топильского, я видел.
Марина взорвалась:
— Что ты мог видеть, когда?
— Еще до аварии, в твоих глазах. Он — человек, который тебе нужен. И в душе ты понимаешь это. Ты была такая… светлая, одухотворенная рядом с ним в тот вечер.
— Ты все неправильно понял. Просто в тот день я хорошо провела время в его загородном доме — с его сестрой и с его племянниками.
— Вот видишь! Он может дать тебе настоящую семью. Тебе нравится это. Семья, настоящая, любящая — вот, чего тебе не хватало в жизни.
Марина задумалась. Да, действительно, у нее никогда не было семьи. Только мама. Отец, не согласный со стилем жизни жены, все силы отдавал работе, по вечерам лишь смотрел телевизор. Мама воспитывала в Марине принцессу — не шуметь, научиться не показывать удивления, правильно использовать столовые приборы… Настоящей, шумной, переполненной эмоциями семьи, подобной семье Топильских, у нее не было. Но, как оказалось, она очень хотела ее иметь! Марина вспомнила, сколько наслаждения, сколько радости приносили ей визиты Татьяны,
Сергей внимательно следил за выражением лица Марины. Она подняла голову, встретилась с ним взглядом и вмиг окунулась в омут боли.
— Уходи! — вдруг закричал Сергей. — Эй, вы, забирайте ее, мы поговорили! Ты забыла еще об одном моем недостатке — я меняю женщин семь раз в неделю, зачем мне возиться с инвалидом?
Влетевший в комнату Вова с размаху ударил Сергея кулаком в лицо. Тот опрокинулся и завалился на стол. Вова кинулся к нему, ударил еще и еще. Сергей не сопротивлялся.
— Хватит! — сквозь рыдания кричала Марина. — Хватит! Увезите меня отсюда, быстрее!
Ворвавшийся в комнату Ганнибал поначалу растерялся, бросился сначала к Марине, затем к Сергею. Оскалившись, кинулся на Вову, но отчего-то изменил намерения в последний момент и укусил Сергея.
Сергей взвыл.
Валя и Антон оттащили Вову, а баба Стеша откатила коляску с рыдающей Мариной.
— Ганнибал! Ганнибал! — кричала Марина.
Пес навострил уши, глянул на Марину взглядом, полным отчаяния, и принялся зализывать рану на руке Сергея — свой собственный укус.
— Какая сволочь! Нет, какая же он, все-таки, сволочь этот Сергей! — не прекращала восклицать баба Стеша, уже сидя в автобусе рядом с Мариной. Баба Стеша обнимала Марину, гладила по плечу.
Марина плакала. Тихо. Слезы крупными каплями текли по щекам.
— Зря разняли, — сокрушался Вова, — я б ему так влепил!
— Не нужно, — проговорила Марина. — Он правду сказал. Мне семья нужна, не он.
— И все же, он — сволочь! — обрубила баба Стеша.
Марина не захотела возвращаться в больницу. Все равно час посещений закончился, а рисковать и проникать внутрь до утра, когда в холле тихо, смысла не было. Их заметят и тут же доложат Топильскому, а Марине меньше всего хотелось объяснять с ним.
Решили, что Марина переночует в номере бабы Стеши — оказалось, что ей достался одноместный номер с двуспальной кроватью. А рано утром друзья доставят Марину в больницу.
— Хочу выпить! — вдруг заявила Марина. — А давайте, как тогда, прямо здесь, в салоне автобуса. С пластиковыми стаканчиками и солеными огурцами! А?
Мужики переглянулись и согласно кивнули, а баба Стеша ничего не поняла.
— Как это, с огурцами? — удивилась она. — Нет уж, я сама в магазин пойду, наберу всего. А то напьетесь с нервов, будет дело!
Мужики и Марина расхохотались. Нервы начали отпускать. Стало легче.
Вечером Марина лишь пригубила спиртное, но после стресса, да на фоне болезни и лекарств, голова наутро раскалывалась так, будто накануне Марина опорожнила пол-литра.
— Не завозите меня в больницу, — попросила Марина, когда баба Стеша и Вова катили коляску через больничный парк. — Посижу здесь, подышу.