Принц для снежной бабы

Луганцева Татьяна Игоревна

– Мы же живем недалеко, не забыл? Гуляли… Увидели, что у тебя в коттедже свет горит, даже раздумывали, не поздновато ли, чтобы в гости заглянуть, – пояснила Рита. – Потом мы совершенно случайно услышали твою ссору с девушкой, мы ничего такого не хотели, честное слово. Ты не волнуйся, ничто в жизни этого не стоит, ты этим ничего не докажешь, – мягко стянула с его плеча веревку Маргарита. – Ты с ней помиришься или встретишь другую любовь. Ты уже не маленький, чтобы вот так… И даже очень хорошо, что мы с Федором оказались рядом. Все будет хорошо! – Рита приобняла брата

за плечи, и совершенно неожиданно он расплакался, как маленький мальчик. Так вот просто и громко.

– Я не знаю, что на меня нашло! Просто помутнение. Она бросила меня, а я так люблю ее! Я впервые так сильно влюбился! Я решил… я решил, что остался один. Извини, Рита, я не подумал о тебе. Я еще не привык, что у меня есть сестра. Простите, друзья. Вас послало само провидение!

– Ничего, ничего, – похлопал его по плечу Федор, а у Риты на время пропал голос от волнения, от осознания того, что они так вот походя, мимоходом спасли человека от самоубийства.

Они вернулись к коттеджу Ерофея, причем Федор хромал значительно сильнее.

– Проходите, будете гостями дорогими. – Ерофею явно было неудобно, что они застали его в момент такого душевного расстройства.

Они вошли в дом, и Рита как женщина сразу же оценила его жилище. Оно было просторным – это плюс, и минус – абсолютно холостяцким и не обжитым. Было тут неуютно.

– У меня еще ремонт идет, – словно оправдываясь, произнес Ерофей, пытаясь быстро замести следы беспорядка, собирая раскиданные вещи в одну кучу со всех стульев и дивана.

Стены были еще не отделаны, не имелось ни занавесок, ни скатертей, ни покрывал, не было люстр и светильников, то есть всего того, что могло создать хоть какой-то уют. Кругом валялись пустые бутылки, в основном от пива, мусор, коробки и окурки.

– Рабочие тут намусорили, – задвинул ногой какую-то канистру Ерофей.

– Главное – стены, дом хороший, а уж внутри все сделаешь, – ответила Рита, осторожно проходя в комнату, понимая, что сейчас травмировать парня никак нельзя.

Хорошо, что тут хоть какая-то мебель была. Двуспальная кровать, два кресла, стол, правда, тоже заваленный всяким хламом. Пол был грязный, чем-то заляпанный.

– Можете осмотреться, – предложил Ерофей, – на второй этаж вот лестница…

Рита поднялась по ступенькам и оказалась в просторной комнате с деревянным настилом, здесь стояли и лежали статуи, бюсты и фрагменты скульптур. Маргарита узрела тут и девушку с веслом, только без весла, и пионера-горниста без горна, который лежал тут же отдельным предметом. Зрелище это было несколько жутковатое, но завораживающее. Маргарита почувствовала, как к ней со спины подошел Ерофей.

– Моя мастерская, ну ты поняла, – сказал он.

– Интересные вещи. Откуда эти скульптуры? Хотя что я спрашиваю? Наверняка из парка санатория «Черномор»? – обернулась к нему Маргарита.

Бледное лицо парня расплылось в улыбке.

– Да, ты угадала. Тут давно все рушилось. У отца, у нашего отца, не хватало средств. Он зарплату выплачивал да следил, чтобы не обрушились здания. А уж до этих нелепых советских скульптур никогда бы не дошло

дело! А для меня эти фигуры были родными, я же вырос здесь, часто играл среди них, разговаривал даже с ними, и их разрушение воспринимал как личную болезнь. Я вот своими силами стараюсь им помочь.

– Реставрируешь? – уточнила Маргарита, проводя пальцем по гипсу.

– Кое-что да, а некоторые в таком состоянии, что восстановить их невозможно. Они просто рассыпаются от старости. А ведь это, между прочим, целый пласт культуры. Таких наивных, несущих определенную пропаганду скульптур не было никогда нигде. Это – наше достояние, и оно уходит безвозвратно. Я хочу отлить форму и потом сделать эти скульптуры заново, но точно такие же! Это очень важно! – сказал Ерофей.

– Здорово, что ты этим занялся, – поддержала его Маргарита.

– И как только я заикнулся об изготовлении советских скульптур, об этом узнали, друзья мои, художники, поддержали. И даже пошли заказы на эти скульптуры. Богатые люди хотят их поставить на свои участки около коттеджей, – пояснил Ерофей.

– Думаю, самым большим спросом пользуется девушка с веслом, – подошел к ним Федор, услышав часть разговора.

– Точно! – рассмеялся Ерофей. – Выпьете со мной?

– А давай! – кивнул Федор, решив не перечить парню ни в чем. – Хоть и ночь на дворе. Но ты говорил, что бодрствуешь ночами, мы вот даже думали, зайти, не зайти…

– Бодрствую. Ой, а вам-то с утра вставать? На завтрак? Хотя какой там завтрак!! Отрава, между нами! Здесь на выходе из санатория, налево и прямо, кафе есть неплохое, «Мечта». Вот там еще питаться можно, рекомендую.

– Спасибо, – поблагодарила Рита, которую тревожило, что Федор ничего не ест. – Завтра же туда и сходим.

Они вернулись на первый этаж, сели за стол. Ерофей отодвинул что-то на край, освобождая место, и водрузил бутылку коньяка. Рита, честно говоря, в таком хаосе побрезговала бы его посудой, но у Ерофея предусмотрительно нашлись одноразовые стаканы, и это спасло ситуацию.

– А хотите, оставайтесь у меня? Чего по ночам шататься? Вот эту кровать вам отдаю, а сам переночую в мансарде, там есть где, добротный матрас на полу, – предложил Ерофей.

– Я бы воспользовался предложением, – сразу же согласился Федор.

– Мы не вместе! Мы пока не пара! Мы не можем спать на одной кровати! – возмутилась Маргарита.

– Извините, я не знал, я думал, вернее, вы выглядите как пара, – смутился Ерофей.

А Рита вдруг почувствовала, что Федор костылем давит ей на ногу.

– А я в данный момент остался бы поддержать Ерофея, то есть не оставлял бы его одного! И если ты думаешь, что я маньяк и не понимаю слово «нет», даже лежа в одной кровати, то ты ошибаешься, – прошипел он ей на ухо.

– Ладно! Хорошо! Я поняла, останемся. Но два одеяла! Мы с ним тоже иногда ссоримся!

– Если я найду, – ответил Ерофей. – Я вообще без одеяла сплю.

– Тогда в одежде, – потупила Рита взор, ясно понимая, что ведет себя как идиотка.

– Можно еще доспехи надеть, у меня есть, только поржавели слегка, – поддержал Федора Ерофей.