Принц для Сумасшедшей принцессы
Шрифт:
– Мелеана, не драматизируй, – четко выговорил он. – Оно того не стоит!
– Не стоит? – Мне казалось, что он несет несусветную чушь. – А чего оно стоит?
– Это не имеет стандартных единиц измерения, – спокойно пояснил гигант, – во всяком случае, вещественных. Если тебе станет от этого легче, то ты можешь придумать их сама. Например, «одна драконо-смерть» за спасение целого народа, или – «один удар клинка» за выживание моей любимой.
Он посмотрел на Ларру так, что мне немедленно стало во сто раз горше. Ибо я никогда еще не видывала такой самоотверженной и безбрежной любви, способной уместиться в одном коротком, мимолетном взгляде. Ну разве только у Астора – там, на залитой кровью арене Геферта…
– Поверь мне, моя милая девочка, – тихонько продолжил
– Отолью твою статую в натуральную величину! – хрипло буркнула я, утирая слезы и пытаясь выдавить приневоленную улыбку.
– Это мне-то, склочному и вредному? – обалдело выдохнул дракон струю дыма. – Статую? Круто!
– Ну я и сама далеко не подарочный вариант! – утешила я друга. – А вообще-то еще подумаю…
Эткин улыбался во всю пасть.
– Ульрика, – мягко напомнил он, – не затягивай прощания, не мучай ни себя, ни меня. Проделай нужную процедуру быстро и дай отдых моей истерзанной душе…
Я вздохнула, совершенно не представляя, что конкретно мне следует сделать.
– Прислушайся к себе, – еле слышно подсказала Ларра. – И интуиция тебя не обманет…
Я постояла еще мгновение, нерешительно покачивая в ладони тяжелую дагу, а потом внезапно решилась и, коротко размахнувшись, нанесла один быстрый удар, направленный прямо в сердце моего мудрого наставника. Драконью чешую всегда называют непробиваемой, от соприкосновения с нею гнутся мечи и ломаются наконечники копий, но сейчас она поддалась необычайно легко, приняв в себя лезвие Алаторы полностью, до самой рукояти… Все наблюдающие за этим ужасным зрелищем потрясенно вскрикнули…
Но, наперекор моим ожиданиям, на краях раны не появилось ни капли крови. А силуэт мускулистого драконьего тела вдруг начал бледнеть и истончаться, медленно превращаясь в россыпь серебряной пыли, многочисленными тонкими струйками поднимающейся вверх.
– Магия, – ликующе закричала Ларра, смеясь и плача одновременно, – в наш мир вернулась магия…
Я опустилась на колени, не отрывая взгляда от грустно улыбающегося Эткина.
– Прощай, Ульрика! – благодарно шепнул он. – Спасибо тебе за все! Прощай, любимая Ларра! Прощайте друзья!
– Прощай, последний дракон! – хором ответили мы. – Храни тебя Логрус!
– Но ведь ты вернешься, не правда ли? – с неистребимым оптимизмом предположила я, замечая, что контуры его фигуры становятся все прозрачнее, а рукоять даги темнеет, наливаясь пронзительно-багровым светом. – Обещай мне, Эткин!
– Верь! – Его ответ напоминал бесплотное эхо, переплетенное с шумом водопада и криком улетающих на юг птиц. – И если ты захочешь этого очень сильно, то…
Алатора со звоном упала на опустевшую каменную площадку, раскалившаяся настолько, что от ее прикосновения песок плавился, превращаясь в стекло. Эткин исчез, навечно оставшись в моем сердце и в моей памяти, поселившись рядом с воспоминаниями о других, не менее дорогих для меня созданиях, также ушедших во тьму, но наперекор всему – обретших бессмертие в песне и в любви.
Глотая злые слезы, я рывком вскочила и подхватила горячую дагу, чувствуя, как требовательно стучит и бурлит в ней напор живительной крови, вырываясь на свободу, а потом яростно врубилась в огромную глыбу известняка, скрывающую уснувших драконов…
Слоистые пластины крошились и откалывались кусками, падая мне под ноги. По поверхности гряды пошли трещины, перерастая в глубокие разломы. Мы услышали громкий треск… А вслед за тем из ближайшего к нам камня вдруг высунулась сухощавая лапа, бешено
Воздух звенел от их гомона, смеха и шелеста крыльев. Они кричали все одновременно, отыскивая знакомых и детей, задавая вопросы и обмениваясь приветствиями. Они окружили моих абсолютно растерявшихся друзей, засыпая их обрывками рассказов и радостно тормоша. Их испачканные мелом шкуры отливали всеми оттенками серого, черного и коричневого. И их было много, очень много! Драконы, прекраснейшие творения нашего мира, возвращались на Землю, знаменуя приход дня нового – светлого и счастливого! А я, не обращая на них ни малейшего внимания, продолжала самозабвенно крушить податливую темницу, выпуская на волю еще десятки и десятки волшебных крылатых существ… Я исступленно рубила камень, напирая так, будто стремилась уничтожить саму смерть, творя гимн надежды и жизни, вполголоса приговаривая:
– Ради Эткина, ради наших детей, ради их безоблачного будущего! Ради нашего счастья – счастья для всех!
Еще не выпита до днаМоих потерь ушедших мука,Как нерв натянута струна,Но я напрасно жажду звука.Еще звенело эхом: «Ах!Не покидай, останься рядом!»Кровь закипала на губах,Когда тебя держала взглядом.Зачем ты свой урезал срок?Сгорел без крика и без стона,Отдал себя судьбе в залог —Мужчина с обликом дракона?Но кто-то тихо шепчет мне,Уже не требуя ответа:«Вам не дано пропасть в огне,Ведь эта песня не допета».Все крепче поручни моста,Прах собирать совсем не сложно,Когда душа твоя чиста,Вернуть ушедшего – возможно.Чтоб спеть о том, что он любил,Навстречу ветру улыбался,О том, как гибель победил,О том, как смерти не боялся…Надежды вновь замкнется круг,Заря осветит поднебесье —Из чьих-то душ, из чьих-то рукОн возродится в новой песне.Судьба утратит власть свою,Разрушит вера – мрака сети,Плечом к плечу встают в боюСовместно с нами – наши дети.Плоть обретя, воскреснут боги,Сойдут живыми к нам с икон,И к небу, в звездные дороги,Взлетит неумерший дракон…Алатора погасла и остыла, полностью отдав ожившим драконам напитавшую ее кровь и вновь становясь обычной холодной сталью. На смену бешеной вспышке энергии пришло усталое оцепенение, заставившее меня бессильно опустить руки да утереть мокрое от слез и пота лицо. Взметнувшиеся к небу клубы пыли постепенно оседали на землю, открывая моим глазам что-то поистине невероятное. Драконы замолчали, выстроившись ровными шеренгами у меня за спиной и готовясь бросить вызов любой опасности, любому злу. Но вот подул свежий ветерок, идущий откуда-то сверху, разом разогнавший грязь и уныние, а я увидела нечто прекрасное и непонятное, кажется сотканное из тысячи золотых нитей и мириад янтарных пластинок.