Принц драконов

Роун Мелани

Сьонед слышала, как вокруг выкрикивали ставки, но думала в этот момент лишь о том, хватит ли ей смелости скользнуть по солнечному лучу вслед за Роханом. Ей было безразлично, выиграет ли Рохан; лишь бы он не сломал себе шею… О Богиня, какое безрассудство!

— А разве ты не будешь ставить на победу принца Рохана? — раздался медовый голосок Янте.

— У меня нет ничего ценного, — начала Сьонед, протянув руки, чтобы показать свою бедность, и вдруг ее взгляд упал на изумруд… — Что вы поставите против изумруда, ваше высочество?

— Ты ставишь против принца? Сьонед улыбнулась так, словно безрассудство Рохана захватило

и ее.

— О нет! Как в наезднике я в нем не сомневаюсь… Я хочу поставить на другое.

— Да? На что же? — Темные глаза были настороже, похваленные Роханом губы презрительно улыбались.

— Мой-изумруд против чего угодно, что принц не достанется ни вам, ни вашей сестре!

— Как ты смеешь! — прошипела Янте.

Сьонед засмеялась.

— Ваше высочество, не говорите мне, что вы сомневаетесь в своих женских достоинствах!

— Я сомневаюсь в твоих манерах, «Гонец Солнца»! Но я не проиграю, так как на всем континенте нет никого, кто был бы более достоин Рохана! И тебе следует знать об этом, как никому другому. Значит, ты все-таки хочешь его?

— Я еще не решила, — легко соврала Сьонед. — Но если вы не уверены…

— Уверена! — отрезала принцесса. — Твой изумруд против всего серебра, которое на мне!

— Идет, — кивнула Сьонед, придирчиво осмотрев ожерелье, серьги, браслеты и пояс и тем еще больше унизив принцессу. Янте покраснела от ярости и повернулась к Сьонед спиной.

Девушка взглянула на изумруд, ни на секунду не веря, что расстанется с ним: этот перстень был ей слишком дорог. Она прикусила губу и быстро осмотрелась. Никто не обращал на нее внимания. Сьонед приняла решение, встала и направилась к краю трибун, где солнечный свет не был загорожен зеленым шелковым тентом.

Она почувствовала сладкое тепло на коже, проникающее в кости и кровь, сцепила пальцы, и кольца тут же нагрелись. Изумруд не стал исключением, и Сьонед сразу вспомнила лунную ночь в знаменном зале Стронгхолда и слова Тобин о том, что изумруд обладает собственной магической силой. Она обратила лицо в ту сторону, куда ускакал Рохан, и вскоре увидела его, припавшего к шее Пашты. Вcадники приближались к лесу. Ее дыхание участилось; она задрожала, когда при въезде в лес ветки хлестнули принца по спине и лицу. Впереди открылась скользкая тропа в скалах, и у Сьонед упало сердце.

Рохан изогнулся всем телом, когда острая ветка задела его плечо. Вокруг раздались тревожные крики; у принца вспотели ладони. Он обогнул упавшее дерево, благодаря Богиню за то, что годы, прожитые в Пустыне, обострили реакцию Пашты. Когда лес кончился, всадники поскакали вверх по степному склону, заканчивавшемуся зеленым столбом, который надо было обогнуть. За ним начинался обрыв. Позади кто-то вскрикнул, послышался хруст ломающихся костей. Но у Рохана не было времени оглядываться: столб был уже совсем рядом, а лошадь с наездником, носившим цвета лорда Резе, почти не оставила ему места для маневра. Пашта угрожающе прижал уши, другая лошадь слегка поскользнулась, и Рохан воспользовался этим, чтобы направить коня вперед. Он резко свернул и секундой позже услышал страшный крик, за которым последовал громкий всплеск далеко внизу. Рохан вздрогнул — такая же судьба могла ждать его с Паштой. Теперь он желал только одного: уцелеть в этой сумасшедшей скачке.

Рохан насчитал перед собой девятнадцать лошадей. Слишком много. Видимо,

Пашта придерживался того же мнения; жеребец никому не позволял бежать впереди себя. Он с дикой яростью рванулся вперед. Рохан прижался щекой к шее коня. Ветки в клочья рвали его рубашку. Вдруг откуда ни возьмись справа возникла караковая лошадь и врезалась в них. Рохан чуть было не вылетел из седла. Наездник носил розовые и красные цвета лорда Тибаяна из Нижнего Пирма, но у зло усмехавшегося всадника были карие глаза, темные волосы и ритуальный шрам на подбородке. Мерид! Узнав его, Рохан выругался, и враг довольно рассмеялся…

В лесу Сьонед потеряла принца из виду, но как только лошади вырвались на поляну, она оцепенела: караковый жеребец врезался в Пашту! На сей раз Рохан был готов к атаке. Он ударил врага кулаком, и тот покачнулся в седле. Сьонед затаила дыхание, когда в руке человека появился хлыст. Он опустился на исцарапанную ветками спину Рохана, и светловолосая голова принца дернулась от боли. Сцепленные пальцы Сьонед онемели. Огонь распространился по всему ее телу и перескочил на витой жгут солнечного света. Губы девушки задвигались: Сьонед сконцентрировалась, чтобы применить способ, которому ее недавно научил Уриваль.

Спина Рохана горела от боли. Он повернулся как раз в тот момент, когда мерид поднял руку, в которой сверкал стеклянный нож. Сидя на спине несущейся лошади, попасть ножом в движущуюся мишень… Неужели это возможно? Пришлось поверить, когда нож просвистел в пальце над его плечом.

Пашта ринулся вперед, нисколько не смущаясь видом лезвия, упавшего на камни. Рохан, все члены которого болели от напряжения, дал жеребцу волю. Подальше, подальше от нового смертоносного ножа! Пашта же думал о своем; впереди неслись еще четыре лошади. Они приближались к скаковому полю. Лидер галопом шел на первое препятствие. Рохан вспомнил предупреждение грума и слегка придержал Пашту. Конь мгновенно ответил на движение его рук и коленей и птицей перелетел барьер, в отличие от лошади, бежавшей впереди. Теряя ритм, гнедой жеребец споткнулся, и хлыст не помог ему восстановить скорость. Обходя беспечного всадника, Рохан увидел кровавые полосы на боках гнедого.

Теперь он осмелился оглянуться. Мерид быстро настигал их. Рохан отвел глаза и направил Пашту на следующее препятствие. Как только передние копыта жеребца коснулись земли, Рохан почувствовал, что у него закружилась голова, и на секунду потерял ориентацию. Горло и ноздри были забиты пылью. О Богиня, хоть глоток воздуха! И все же он не мог не бросить взгляда назад.

Рохан ничего не увидел… но тонкие губы мерида внезапно раздвинулись, послышался дикий вой, тело откинулось назад, словно стремясь уклониться от страшного видения, темные глаза расширились от ужаса, и караковый жеребец с размаху врезался в барьер.

Между двумя «каменными стенками» Рохан обошел еще одного всадника в цветах принца Сира. Жеребец попытался укусить Рохана, Пашта прижал уши, и принцу пришлось применить все свое умение, чтобы не дать лошадям вступить в бой. Конь подчинился приказу, отвернулся и побежал дальше.

Впереди оставалась только одна лошадь, которая легко преодолела несложное пятое препятствие. Измерив взглядом разделявшее их расстояние, Рохан прошептал Паште на ухо:

— Все в порядке, даже если мы и не догоним его. А изумруды я могу и сам купить!