Принц Эдип

Андреева Наталья Вячеславовна

…Людмила Федоровна Рябова смотрела на открытку в недоумении. Дорогая мама? Монти. Ей потребовалось много времени, чтобы сообразить, кто он такой. Мальчик, которого они оставили в роддоме! Других вариантов быть не может. Господи! Что скажет Петя? Она ведь соучастница. Надо было взять ребенка к себе, как она того и хотела. Едва только увидела его светлую головку, в сердце затеплилась нежность. Потом она с ним гуляла по саду, и как же хотелось, чтобы мальчик навсегда остался с ней! Как родной! Ну почему она его отдала? Почему?

Монти. И еще

одна вспышка в сознании. Ася ведь называла своего парня так: Монти. Однажды прозвучало слово «стриптиз». Когда они с Матвеем уже поссорились, Ася рассказала ей всю правду. Тот эпизод в ресторане не забыть. Еще подумала, что у парня скверный характер и они с Асей не пара. Господи, неужто это тот самый мальчик… Теперь ей все стало понятно. Дорогая мама… Монти думает, что они с Асей — брат и сестра. Вот почему он сказал: «Ася, сделай аборт». От одной этой мысли Люсе стало плохо. Надо срочно сказать Асе… Но почему Монти вдруг подумал, что она — его мать? И Людмила Федоровна принялась названивать подругам.

…Когда секретарша принесла почту, этот конверт Петр Николаевич Рябов сразу же отложил в сторону. На конверте написано: «Приглашение». Какой-нибудь банкет. Благотворительный фонд. Вечер встреч. Презентация. Письмо было заказное, секретарша за него расписалась. Рябов усмехнулся: а вдруг там бомба? На входе охрана. Всю почту, они проверяют, подозрительные конверты откладывают в сторону. Этот не подозрительный. Похоже, там просто открытка.

Наконец, дело дошло и до приглашения. Он распечатал конверт, взял в руки открытку с розочками и долгое время не мог ничего понять. Дорогой папа? В его жизни была только одна женщина: его жена. У него есть только один ребенок: Ася. И вдруг какое-то Монти. Ночной клуб «Дамские пальчики». Рябов потянулся, было, к телефону. Нет, не так. С женой надо поговорить, глядя ей в глаза.

С работы он в этот день вернулся раньше обычного. За ужином сказал:

— Мы давно никуда не выходили. Люсенька, я приглашаю тебя завтра в ресторан.

Та поспешно отвела взгляд:

— Я не могу. Завтра не могу.

— А что случилось?

— Я… У меня… В общем, мы с подругами…

— Понятно. Ная и Ада?

— Да, — отчего-то обрадовалась Люся. — У нас девичник!

— Уж не в стриптиз-клубе ли? — Рябов внимательно посмотрел на жену. Та вспыхнула. — Ну, ну, пошутил. Я знаю, ты порядочная женщина, и в такие заведения не ходишь.

Теперь Люся была багровая. Врать она не умела. Рябов сразу понял, что жена собралась именно в стриптиз-клуб. В эти, как их? Невольно он поморщился. «Дамские пальчики». Но ему об этом сказать не хочет. И о Монти. Рябов насторожился. Впервые Людмила что-то утаивала от мужа. Отношения между супругами Рябовыми были доверительные. Петр Николаевич был уверен: его жена — кристалл! Добрая, честная женщина. Неужто у них был еще один ребенок? Он вдруг похолодел. Двадцатипятилетие. Вспомнился вечер, когда ее родители ушли на смотрины, потом ее внезапное охлаждение, почти год разрыва, и как потом он с трудом восстанавливал отношения, ходил к ней в библиотеку… Неужели она родила тогда ребенка и оставила его в роддоме? Почему к нему не обратилась? В конце концов, они бы могли отправить мальчика в деревню, к бабушке, зачем же отдавать чужим людям?

Это открытие Петра Рябова потрясло. Сын! Наследник!

Ведь мог бы быть продолжателем дела. А вместо этого… Чем он занимается? Монти. Стриптиз-клуб «Дамские пальчики». Название говорит само за себя. Сколько ему сейчас? Вновь глянул в открытку. Что за черт! Раньше память не подводила, и зрение тоже. А сейчас буквы расплывались перед глазами. Двадцатипятилетие. Двадцать пять лет потеряно! Если это и в самом деле его сын. Разве можно такое простить? Но возможно, что произошла ошибка. Лучше бы это было так. Но проверить все равно надо.

Следующим вечером он отпустил всех: водителя, охрану. И поехал к ночному клубу. Какое-то время сидел в засаде, следя за тем, кто туда заходит. К его удивлению, всех, кто приходил, охрана заворачивала. Закрытая вечеринка? Так и есть: жена вошла туда. Ее-то как раз впустили. Это он еще мог бы пережить, но когда в ту же дверь вошла Ася… Его дочь посещает мужской стриптиз! Куда только мать смотрит? Рябов был в бешенстве. Как все флегматики, он редко выходил из себя, но если уж такое случалось… Если такое случалось, Петр Николаевич Рябов в гневе становился страшен.

…Асю тошнило. Беременность она переносила плохо. Замучил токсикоз, потом изжога. Но еще страшнее было слово «аборт». Мама при этих словах в ужасе закатывала глаза:

— Первая беременность и — аборт! После этого у тебя вообще может не быть детей! Здоровьем ты пошла в меня. И думать не смей. Терпи.

И Ася терпела. Она знала, как обрадуется ребенку ее отец. До сих пор он ничего не подозревает. Думает что ее обморок на Мальте и утренняя тошнота — следствия пищевого отравления. Но скоро будет заметен живот и придется все ему рассказать. Что он тогда сделает с Монти?

При этой мысли Асе становилось плохо. Она не хотела, чтобы с ним что-то случилось. Хотя Монти и отказался на ней жениться. Он просто не знает, сколько у нее денег. Надо ему сказать. Раньше она думала, что покупать себе мужа отвратительно. За ней многие ухаживали, но Ася чувствовала: это из-за денег отца. В Монти ее подкупило именно то, что он не знал, кто она такая. Не знал, что ее отец миллионер. Она нарочно и не говорила. Хотелось проверить его чувства. Проверила. Ася машинально погладила живот. Да, покупать мужей безнравственно. Но он плохой. Он стриптизер. У него было много любовниц. Он отказался жениться. Но стоило ей вспомнить его взгляд, глубокий, нежный, его осторожные прикосновения, ласковые слова, по-детски пухлые губы, как все остальное теряло смысл. Какой он внимательный, добрый. А какой он красивый! Под Асиной подушкой лежал журнал. Ложась в постель, она доставала его и долго смотрела на фотографию Монти. Потом целовала его в губы и засыпала с улыбкой.

Пусть папа заставит его жениться.

Телефонный звонок раздался двадцать пятого августа. Она взглянула на определитель номера, и сердце забилось.

— Да! — волнуясь, сказала она.

— Привет. Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо. Меня тошнит, но я терплю.

— Сколько уже?

— Ты имеешь в виду срок? Мама все-таки отвела меня к врачу. Сказали: беременность проходит нормально, третий месяц.

Ей послышался вздох облегчения.

— Не так много, — сказал Монти. — У нас еще есть время. Ася, ты занята завтра вечером?