Принц Галлии
Шрифт:
Почти час потратила наваррская принцесса, вместе с Бланкой и Матильдой изучая подарок Рикарда, рассматривая его в разных ракурсах и при различном освещении и примеряя его друг на дружке. С этой целью Маргарита трижды, а Матильда дважды меняли платья. Бланка не переодевалась только потому, что ей было далеко идти до своих покоев, а все платья наваррской принцессы были на нее слишком длинными.
Рикард весь сиял. Он опять был в ладах с Маргаритой, критическое восприятие действительности, которое обострялось у него по утрам, к вечеру, как обычно, притупилось, все тревоги, опасения
Вволю налюбовавшись собой и своим новым украшением, Маргарита звонко поцеловала Рикарда в губы.
— Это задаток, — пообещала она. — Право, Рикард, ты прелесть! Таких восхитительных подарков я не получала еще ни от кого, даже от отца… Между прочим, сегодня и папуля мне кое-что подарил. Вот, говорит, доченька, взгляни. Может, тебя заинтересует.
— А что за подарок? — спросила Бланка.
— Сейчас покажу.
Маргарита вышла из комнаты, а спустя минуту вернулась, держа в руках небольшой, размерами с книгу, портрет.
— Ну как, кузина, узнаешь?
Невесть почему (а если хорошенько вдуматься, то по вполне понятным причинам) Бланка покраснела.
— Это Филипп Аквитанский…
— Он самый. Нечего сказать, отменная работа. Только, по-моему, художник переусердствовал — слишком смазлив твой Филипп на портрете. Вряд ли он такой в жизни.
— А вот и ошибаешься, — пожалуй, с излишним пылом возразила Бланка. — По мне, этот портрет очень удачный, и художник нисколько не польстил Филиппу.
— Вот как! — произнесла Маргарита, облизнув губы. — Выходит, не зря его прозвали Красавчиком.
— А если начистоту, — язвительно заметил Рикард, глядя на портрет с откровенной враждебностью, — то гораздо больше ему подошло бы прозвище Красавица.
Бланка укоризненно посмотрела на Рикарда, а Маргарита улыбнулась.
— И в самом деле. Уж больно он похож на девчонку. Если бы не глаза и не одежда… Гм. Он, наверное, не только женщинам, но и мужчинам нравится. А, кузина?
Бланка смутилась. Ее коробило от таких разговоров, и она предпочла бы уклониться от ответа, однако опасалась, что Маргарита вновь обрушит на нее град насмешек по поводу ее «неприличной стыдливости».
— Ну… в общем… Был один, дон Педро де Хара, прости Господи его грешную душу.
— Он что, умер?
— Да. Филипп убил его на дуэли.
— За что?
— Ну… Дон Педро попытался… это… поухаживать за Филиппом. А он вызвал его на дуэль.
— За эти самые ухаживания?
— Мм… да.
— Какая жестокость! — отозвался Рикард. — Мало того, что дон Педро страдал из-за своих дурных наклонностей, так еще и поплатился за это жизнью.
Бланка смерила Рикарда испепеляющим взглядом.
— Прекратите язвить, кузен! — резко произнесла она. — Прежде всего, Филипп понятия не имел о дурных наклонностях дона Педро, а его… его ухаживания он расценил как насмешку над своей внешностью. Это во-первых. А во-вторых, вас ничуть не трогает горькая участь незадачливого дона Педро де Хары. Вы преследуете вполне определенную цель — очернить кузена Аквитанского в глазах Маргариты.
— Ладно, оставим это, — примирительно
— Кузина!.. — в замешательстве произнесла Бланка.
— А ты, дорогуша, не лицемерь, — отмахнулась Маргарита. — Не пытайся убедить меня в том, что Красавчик тебе уже разонравился… Гм. И он нравится не только тебе. Матильда, как ты находишь Филиппа Аквитанского?
Девушка с трудом оторвала взгляд от портрета и в растерянности захлопала ресницами.
— Простите?… Ах, да… Он очень красивый, сударыня.
— И совсем не похож на девчонку?
— Нет, сударыня. Он похож на Тристана.
— На Тристана? — рассмеялась Маргарита. — Чем же он похож на Тристана?
— Ну… Он красивый, добрый, мужественный…
— Мужественный?
— Да, сударыня. Госпожа Бланка как-то говорила мне, что дон Филипп Аквитанский считается одним из лучших рыцарей Кастилии.
— А по его виду не скажешь.
— Тем не менее, это так, — заметила Бланка. — Филипп часто побеждал на турнирах, которые устраивал мой отец.
— И чаще всего тогда, — усмехнулась Маргарита, — когда королевой любви и красоты на турнире была ты… Да, кстати. Ты знаешь, что мой папочка пригласил его быть одним из зачинщиков праздничного турнира?
— Что-то такое я слышала.
— И это симптоматично. Похоже, отец намерен превратить турнир в состязание претендентов на мою руку. Уже доподлинно известно, что как минимум четыре зачинщика из семи будут мои женихи.
— Аж четыре?
— Да. Пятым, скорее всего, станет твой муженек — как-никак, он первый принц крови. А еще два места папуля, видать, приберег для Рикарда и кузена Арагонского, буде они изъявят желание преломить копья в мою честь… Гм, в чем я позволю себе усомниться.
Рикард покраснел. Он никогда не принимал участия в турнирах, так как от природы был физически слаб.
— Один из тех четырех, как я понимаю, Филипп Аквитанский, — пришла на помощь Рикарду Бланка. — Второй граф Оска. А еще двое?
— Представь себе, — сказала Маргарита. — Будет Эрик Датский.
— Тот самый бродячий принц?
— Да, тот самый.
— Прошу прощения, сударыни, — вмешалась в их разговор Матильда. — Но почему его называют бродячим принцем?
— Потому что он постоянно бродит по свету, то бишь странствует. Странствует и воюет. Кузен Эрик — шестой сын датского короля, на родине ему ничего не светит, вот он и шастает по всему миру в поисках какой-нибудь бесхозной короны. Недавно его погнали в шею с Балкан, так что теперь он решил попытать счастья на Пиренеях.
— А четвертый кто? — спросила Бланка. — Случайно, не Тибальд де Труа?
Маргарита усмехнулась:
— Он самый. Моя безответная любовь.
— Как это безответная? Ведь он влюблен в тебя.
— Это я имела в виду. Он любит меня — а я не отвечаю ему взаимностью.
— В таком случае, ты неправильно выразилась, — заметила Бланка. — Это ты его безответная любовь.
Маргарита пожала плечами.
— Какая разница! — сказала она. — И вообще, не придирайся к словам. Ты сама не больно хорошо говоришь по-галльски.