Принц и нищая
Шрифт:
Михаил Юрьевич кивнул головой:
— В этот раз Ленька прав. Не нужна нам эта свадьба.
Анжелика широко раскрыла глаза:
— Почему? Игорь приятный молодой человек… Его отец твой компаньон…
— Помер Король, — сказал Михаил Юрьевич и перекрестился. — Земля ему пухом!
— То есть как — помер? — недоверчиво спросила Анжелика.
— Говорят, сердце схватило, — ответил Михаил Юрьевич и продолжил. — Вот твой Игорь и сорвался. А раз помер сам Короб, то жена и ее любовник постараются всё пригрести в свои руки. Но им слабо, нет у них
Михаил Юрьевич довольно потер руки:
— Однако вовремя помер Короб. С его смертью и мои проблемы благополучно разрешились. А то он с утра кричал, — «выгоню». Вот, и выгнал… Теперь на том свете будет грозиться…
На этом Михаил Юрьевич прервался. Поразмышляв с полминуты, добавил:
— А Игорь в любом случае остается ни при делах — либо Олька всё растащит, либо я отберу у нее всё. Впрочем тут никаких «или» — вот и весь расклад. И чего теперь тебе с ним связываться? Пошли его куда подальше, да найди себе кого-либо получше. Найди себе аристократа за границей. Ты деваха красивая. Да мало ли пацанов вокруг?
— Таких мало! — с досадой возразила Анжелика. — За границей аристократы не очень спешат родниться с русскими — они считают всех богатых русских ворами…
При этих словах Мясников поморщился:
— У самих-то откуда взялись богатства — их предки были такими же бандитами?
— Это было давно, а сейчас они считают себя добропорядочными гражданами и потому дорожат этим имиджем. А насчет пацанов… Кого я вижу вокруг — нищих, да тупых «быков»? Замуж за них выйти можно, да вот толку-то от них? А доля Николая Андреевича рано или поздно перейдет к Игорю. Он его наследник.
— Жди! К этому моменту и фирмы не будет, — саркастически хмыкнул Михаил Юрьевич и намекнул. — Хотя, дело сейчас начнет так заворачивается, что через пару месяцев все может очень сильно измениться. Ольга ведь тоже не из железа сделана…
По выражению лица отца, Анжелика поняла, что у того возникли какие-то планы, но она не стала его дальше расспрашивать: планы хороши до тех пор, пока о них никто не знает. Но сочла необходимым обозначить свою позицию:
— Папа, у меня будет к тебе просьба, не торопись с решениями в отношении Игоря.
Михаил Юрьевич ласково обнял любимую дочь:
— Ангелочек мой, ты девочка умная: думай и делай, как тебе лучше. А я тебе помогу.
Он понизил голос до шепота:
— Если не дай бог что со мной случится… видишь, вот Колька, здоровенный-здоровенный, а концы отдал в самый неожиданный момент… так ты имей в виду — я написал завещание: всё наше имущество передаю тебе. Ты только памятник мне хороший поставь, с хорошей надписью, типа: — «он был добрый человек».
Мясников представил памятник со столь трогательной надписью, и в покрасневших глазах Михаила Юрьевича заблестели слезы. Он смахнул их ладонью и зло заметил:
— А Леньке ничего не дам. Он свою долю в казино спустил. Какие-то у него дырявые руки, — что в них попадает, то тут же пропадает.
Глава 13
Бизнес
В день похорон он старался держаться поблизости от Ольги Игоревны, которая на него, почему-то не обращала внимания.
Мясников подобное невнимание несколько покоробило, он все-таки был другом Коробанову, однако решил не обижаться, — женщине было не до него.
После окончания похоронного ритуала, Ольга Игоревна, отойдя немного в сторону, остановилась. Ее взял под руку Толик, и знаком попросил Мясникова подойти к ним.
Мясников подошел, и со скорбным видом на лице начал приносить соболезнования, но Ольга Игоревна нетерпеливо прервала его, заметив, чтоживым надо думать о своих делах.
Мясников придал лицу непонимающий вид, и Ольга Игоревна подчеркнуто сухо сообщила, что она требует срочного созыва собрания учредителей фирмы для решения вопроса о новом генеральном директоре.
Мясникова устраивало и существующее положение, — имея возможность распоряжаться финансами фирмы, он надеялся поправить свои личные дела, и в частности списать растрату оборотных средств, — поэтому он продолжил свою игру: он проговорил, что похороны не подходящее время обсуждать подобные вопросы.
Но Ольга Игоревна, несмотря на траурный наряд, жестко заявила, что она так не думает, и что если Мясников не желает участвовать в собрании учредителей, то она проведет его сама.
Этого Мясников допустить не мог: в фирме было всего двое учредителей: он сам и Коробанов; притом, что Коробанов имел долю в семьдесят процентов, а Мясников только тридцать; поэтому раньше Коробанов и мог самостоятельно распоряжаться фирмой. Но его жена в отличие от мужа доли в фирме не имела, а, значит, и не имела голоса.
На это Мясников и указал, проговорив с лисьей мягкостью:
— Оля, я понимаю твое беспокойство за дела фирмы… Тем не менее, ты не имеешь права голоса на собрании учредителей — доля пока принадлежит Коробанову, и перейдет к тебе только через полгода. Вот тогда и поговорим.
Лицо Ольги от злости перекосилось, и Мясников подумал, что горькую пилюлю надо подсластить, открытая война никогда не приносила добра ее участникам.
Смягчив еще больше голос, он произнес:
— Олечка, ты не подумай, что я лично против твоего участия, но таков закон.
Ольга Игоревна обернулась на Толика, словно тот мог ей дать какой-либо совет, тот продолжал стоять с безучастным лицом.
«Так что обломись, красотка»! — подумал Мясников, развел руками и с пафосом произнес:
— Закон есть закон, хотя он может быть и несправедлив.
Затем добавил:
— Но ты не беспокойся за дела фирмы, я тебя буду держать в курсе дела, и по важным вопросам будут с тобой советоваться. Да и Игорь остается на своем месте, хотя я считаю, что он пока ничего не понимает в бизнесе.