Принц из Парижа
Шрифт:
«Да, ходила, целых три года!» – ответила Бочарова.
«А не помнишь, кто еще занимался?»
Некоторое время Люда думала. Я уже извелась от нетерпения, когда наконец пришел ответ:
«Да много наших. И Димка, и Алиска, и Света, и Вика… Всех я уже не помню».
«А из параллельного кто-то был?» – настаивала я.
«Были. Влад был, я с ним тогда танцевала. Еще Лешка, и Маша Прягина…»
Ага, значит, сама Люда танцевала с Владом, одним из Лешкиных друзей! Видимо, ее можно пока вычеркнуть из списка подозреваемых. Но как странно, что и Димка, и Алиса
А сейчас… сейчас пришло время задать главный вопрос дня. Неужели загадка сейчас разрешится?
Я чувствовала себя Шерлоком Холмсом, который вот-вот уличит дворецкого в том, что тот украл серебряную посуду.
«Люд, а с кем танцевал Лешка Беляев?» – написала я и замерла, боясь даже дышать.
Вот и ответ…
«Не помню, это же так давно было!»
Это все? Поиски зашли в тупик? Нет, я отнюдь не испытывала отчаяния. Во-первых, можно расспросить еще других… Только осторожно, ведь почти каждый из них – подозреваемый, вернее – подозреваемая! А во-вторых, Бочарова еще, может быть, вспомнит. Главное – подтолкнуть ее на мыслительный процесс.
«Постарайся вспомнить! Если удастся, сообщи мне!» – написала я.
«Хорошо, если вдруг вспомню… Но вряд ли…» – ответила Люда.
Я закрыла окно «контакта». Мне требовалась пауза, чтобы передохнуть и набраться сил, сейчас общаться ни с кем не хотелось.
Прошел еще целый день, прежде чем я смогла заговорить с Алиской о танцах.
После школы мы пошли в кафе – греться телом (с помощью ароматного чая) и душой (с помощью пирожных), и речь, конечно, зашла о предстоящей вечеринке.
– Я уже составила музыкальную программу! – болтала Алиска, отхлебывая свой молочный улун. – Лучшие хиты! Такие медляки, что любой парень расплавится.
Я провела пальцем по стеклу, разрисованному морозными узорами. В нем отражался яркий свет ламп, рассыпаясь на множество огоньков. Это было так празднично и красиво, что мне вдруг ни с того ни с сего захотелось плакать. Бывает такое, хотя и очень редко.
– Кстати, Алис, – сказала я, отворачиваясь от окна, – ты когда-нибудь занималась танцами?
Мне показалось, или она на минуту растерялась, поспешно отхлебнула чаю и уже беззаботно улыбнулась?
– Да, давным-давно, еще в младших классах. Ерунда всякая. Знаешь же: «Тянем, девочки, носочек», «мальчики, мельче шаг»… Когда я их бросила, я думала, мама меня убьет. А она ничего, сказала только, что не будет ни к чему принуждать, но я сама пожалею, когда вырасту. А я вот не жалею! – Алиска весело засмеялась.
– А кто с тобой еще в танцевальной студии был? – спросила я и отхлебнула свой черный с лимоном, даже не почувствовав его вкуса.
– Ой, да мало ли! Не помню уже толком! – отмахнулась подруга, пробуя ложечкой тирамису. – Это неинтересно вовсе.
– Ну, почему же, – я понимала, что дипломат из меня плохой, однако вилять уже не могла, –
Я не могла смотреть на подругу, поэтому снова отвернулась к окну.
– Я?.. – Чайная ложечка громко звякнула о край стакана. – С этим… толстенький такой… Миша, кажется… Он потом из нашего района уехал.
О, это было ни с чем не сравнимое облегчение! В какой-то момент мне вдруг показалось, что моя соперница – Алиса. Такого предательства своей лучшей подруги я бы не пережила.
Повернувшись к столу уже в значительно лучшем настроении, я наконец принялась за свое пирожное.
– Кстати, а Беляев тоже ходил в студию? – спросила я между делом.
– Кажется… – Алиса снова отпила свой чай.
– И с кем он танцевал?
– Я не помню. – Она уставилась на меня. – Признавайся, Жанка, что ты вообще задумала? К чему все эти вопросы?
– Из чистой любознательности! Знаешь, какая я любознательная! – засмеялась я.
После того как Алиска была вычеркнута из списка подозреваемых, словно гора свалилась с моих плеч. Мне стало гораздо легче, любую потенциальную соперницу я уже почти не воспринимала всерьез. В конце концов, записка-то была написана не Лешкой. А то, что неизвестная девица утверждает, что он смотрит на нее как-то особенно – это еще ничего не значит! Может, у нее глюки. Или мания величия. С кем не бывает!
И это пустяки, что пока я ничего о ней не узнала. Нам еще предстоит встретиться, я чувствую, и тогда посмотрим, кто из нас лучше!
Шерлок Холмс в моем лице отложил свою трубку и скрипку, а вместе с ними – и все расследование до более благоприятных времен, дав возможность Жанне, то есть мне, спокойно наслаждаться тихой музыкой и компанией лучшей подруги.
Мы допили чай, доели пирожные, а по пути домой скатились с горки и поиграли в снежки. Было ужасно весело и, что ни говори, Алиска – отличная девчонка. Подозревать ее все же недостойно и даже глупо.
Медленно – день за днем – но неделя все-таки подошла к концу. Приближался назначенный день вечеринки. Мы с Алиской только об этом и говорили. Однажды она очень рассмешила меня, изобразив галантного Лешку, пораженного моей несравненной красотой. Лешка в ее исполнении хватался за сердце, пучил глаза и падал на колени со словами: «Прости меня, Жанна, ты мой идеал на веки веков!» После чего мы обе – и я, и Алиска – упали на диван, умирая от хохота, и смеялись так громко, что к нам заглянула моя мама и укоризненно покачала головой.
Но вот и суббота. С самого утра меня охватило нервное нетерпение. Я не могла делать буквально ничего – собиралась ли я пить чай или листать журнал, все буквально валилось у меня из рук.
– Жанна, у тебя все в порядке? – спросил отец, оторвавшись от своей газеты – выходные он обычно проводил в кресле, если, конечно, не вытаскивал меня и маму на полезную для здоровья прогулку.
– Да, разумеется! – ответила я, сама ощущая, что говорю слишком поспешно.
– А как у тебя в школе? – уточнил он, по-прежнему подозрительно.