Принц из страны облаков
Шрифт:
— Что он сказал? — спросил он у Тома, тоже привставшего.
— Нужно быть совсем чокнутой, чтобы вот так, ни в чем не разобравшись, засадить нас в тюрьму!
— Какой неугомонный мальчик! О ком ты говоришь? — повторил он свой вопрос, глядя на Тристама.
На этот раз старик не казался взволнованным. Но он словно силился вспомнить что-то, что могло бы прояснить слова Тристама.
— О мэре этого чертова города!
Старик нахмурился.
— Как вы здесь оказались? — спросил он со странным блеском в глазах.
Но тотчас выставил
— Мунди еще играет? — спросил он.
Тристам и Том покачали головами.
— Близок день, когда я перестану его слышать.
— Почему? — робко поинтересовался Тристам.
— Мой слух слабеет. Да и на рассудок свой, боюсь, я не могу полагаться так, как раньше. Что же, лучшего я не заслуживаю. Да, я сам виноват в том, что оказался здесь.
— Правда? — спросил Тристам. — В чем ваша вина?
Том толкнул его локтем в бок, шепнув:
— Замолчи, идиот! Он опять распсихуется!
Но старик не обиделся: ему явно хотелось поговорить.
Плечи его поникли, воспаленные глаза слезились. Он с трудом шевелил губами:
— Я уже не отличаю собственных воспоминаний от того, что мне когда-то рассказывали. По-моему, я расстался с людьми очень давно.
Он поднял вверх ладони, сложенные ковшом.
— Когда плачешь, — продолжал он, — видны звезды, даже днем, даже здесь, в тюрьме. Они прекрасны — вы же не станете спорить? Да, звезды великолепны. И они вмещаются в мои ладони! Посмотрите, сколько их там! Как в небе над Белым Городком.
Том и Тристам вскочили с нар.
— Вы знаете Белый Городок? — воскликнули они хором.
Старик растерянно посмотрел на них. Мало того, что ему трудно следовать за ходом собственных мыслей, так эти двое еще и сбивают его. Если так, разговор едва ли заладится…
— Мы не здешние, — объяснил Тристам. — Мы ищем Белый Городок. Вы знаете, где он находится?
— А разве его больше нет? — спросил старик и сам спохватился, — ну да, верно! Его больше нет. А я и позабыл. Белого Городка не существует. С ним покончено.
Старик продолжал сквозь слезы. Он не сводил глаз со своих ладоней, словно и вправду держал в них звездное небо.
— Это было чудесное место. Да, чудесное. Тихий поселок на границе с королевством Срединных Облаков. А над ним — огромное небо и много, много звезд. Но этого места больше нет, его погубили, как и Землю.
Он потер лоб, словно припоминая что-то важное.
— И виноват в этом тиран. Хотя началось-то все с мятежей. Да, да, я помню… Но еще раньше король Севера проиграл битву. Ох, как же давно это было… Король — молодец, он тогда не сдался, решил действовать иначе — поднял восстание в королевстве тирана! Так-то! Тиран чуть не лопнул от злости! Ну да поделом ему… Да вот беда: к нам в поселок из-за этих беспорядков наехали тамошние толстосумы — сбежали из Срединного
— Народ восставал против тирана? — прошептал Том. — Это правда?
Старик пристально посмотрел на мальчика.
— Еще какая! Послушайте, да откуда вы приехали? Вы думаете, король Северных Облаков мог смириться с поражением? Да ни за что! Правда, королевство у него маленькое, но сам-то он не из тех, кто отступает. Даже в плену он сопротивлялся! После Великого поражения король продолжал борьбу. Настоящий герой! Но потом он куда-то исчез, и тогда… тогда все кончилось!.. Никто больше не хотел сражаться с тираном, ни один человек. А тиран ополчился на Белую Столицу: он хотел вернуть богачей обратно. Он послал своих снегобоев, чтобы запугать мэра, не нынешнего — прежнего. Тиран требовал денег, огромных денег, и беспрекословного подчинения. Но мэр ответил отказом! Решительным отказом! Он не покорился деспоту, отважный человек!
— А что произошло потом? — с расширенными глазами спросил Тристам.
— Э, да вы совсем ничего не знаете! — удивился старик.
— Богачи, наверное, испугались? — неуверенно предположил Том.
— Ясное дело! Еще как испугались. Они были готовы отказаться от свободы, лишь бы ничем не рисковать! Дурачье… Принялись петь хвалы тирану. «Да здравствует король» — на все у них был один ответ. Да здравствует король… Они и не думали сражаться против летающих крепостей, против воздушных патрулей. Глаза-то у них были, да видеть они ничего не видели, слепцы. Болваны… Все, все, от первого до последнего.
Старик встал с нар и распрямился: он снова пришел в крайнее возбуждение. Друзья на всякий случай отодвинулись подальше.
— Болваны… — повторил старик, ходя по камере кругами. — Они сместили мэра и упрятали его в тюрьму. Выгнали коренных жителей из их домов, поселили за горой и заставляют работать на себя на своих рисовых плантациях. Рабовладельцы, настоящие рабовладельцы!
— А что стало с бывшим мэром? — спросил Тристам.
— Он теперь никуда не годный старик. Его гложет тоска, ест поедом. Он ведь не смог защитить свой народ.
Старец на мгновение замолчал. Его лицо было печальным и мудрым — так светятся лица людей, посвятивших свою жизнь заботам о других.
— Если кто-то управляет королевством, городом или войском, опираясь на страх, — добавил он, — это либо продажный человек, либо умалишенный. Иначе не бывает. Мэр это знал. Но ему не удалось избавить новых жителей от страха. Он потерпел неудачу. Значит, он заслуживает своей теперешней участи. У него почти не осталось радостей в жизни — только внук и его флейта. Он очень любит слушать в своей тюремной камере, как мальчик играет.