Принц крови
Шрифт:
— Слушайте суд мой! — Она указала на Нирома. — Этот человек приговорил себя своими собственными словами. Ниром, теперь ты больше не лорд. Ты сам сознался во всем и должен умереть.
— Я требую права умереть от собственной руки! — заявил дородный царедворец.
— Ты ничего не можешь требовать! — отрезала императрица. — Теперь ты никто. Не будет тебе сладкой смерти от яда, и не сможешь ты, перерезав вены в теплой ванне, отправиться в вечный сон. В древние времена существовала особая казнь за предательство. Ниром, вот что ждет тебя. Эту ночь ты проведешь в темнице, размышляя над своими черными делами и грядущей смертью. Через каждые четверть часа страж твой будет повторять слова приговора,
— Та, Которая Есть Кеш, сказала! — провозгласил мастер церемоний. — Да будет так!
Стражники бросились вперед, но опешили при виде кобры. Накор показал, что змея их не тронет, и солдаты взяли оцепеневшего от ужаса Нирома.
— Нет! — кричал он, когда его тащили прочь из зала; его крики гулко разносились по коридорам.
— Ты же, мой недавний друг, — сказала императрица, обращаясь к Торену Зи,
— назовешь мне всех участников заговора, и тогда я обойдусь с тобой милостиво — дарую тебе легкую смерть, а может быть, и пощажу тебя. Иначе ты последуешь за Ниромом.
— Ваше величество милосердны, — поклонился Торен Зи. — Я все расскажу. Его увели.
— Сделай с ней что-нибудь, — сказала императрица, указывая на кобру.
— С ней, императрица? — спросил улыбающийся маг. Он нагнулся и взял кобру за середину тела, а когда Накор выпрямился, в его руке оказалась длинная веревка. — Тут просто веревочка. — Он смотал ее и положил в свой меток.
Эрланд от удивления вытаращил глаза, а Боуррик пояснил:
— Это такой фокус.
Глава 18. ТРИУМФ
Боуррик, Эрланд и их спутники вошли в маленький садик. Слуга пригласил их сесть на мягкие подушки вокруг столика, уставленного разными вкусными блюдами и дорогими винами. Гуда и Накор выбрали большой кувшин легкого пива и маленький кувшин зля; Гости начали трапезу, не дожидаясь хозяев.
Когда в портшезе прибыла императрица, все начали подниматься. Она знаками показала, что гости могут оставаться на своих местах.
— Редко выпадает случай, когда я могу позволить себе неформальное обращение. Сидите, сидите, — слуги установили портшез во главе низкого стола.
Мгновением позже появилась Шарана и заняла место между бабушкой и Эрландом. Она улыбнулась Боуррику, который разглядывал ее с непритворным восхищением. На Боуррике была уже его
— Прежде чем мы вернемся к этому проклятому юбилею, я бы хотела поговорить с вами неофициально. Не представляю, как мы переживем еще четыре с лишним недели праздников.
— Я очень удивился, ваше величество, когда вы приказали их продолжать, — заметил Эрланд.
Старая женщина улыбнулась.
— Заговор Нирома покажется сущим пустяком по сравнению с теми беспорядками, которые начнутся, если я отменю празднества, Эрланд. Может быть, лордам и мастерам нужны земли или власть, но простому человеку надо повеселиться. Если мы попробуем лишить его веселья, на улицах прольется кровь. Гуда Буле, ты похож на человека из народа — правду ли я говорю?
— Это так, ваше величество, — ответил Гуда, который чувствовал себя неловко в присутствии таких важных особ. — Люди не доставят вам особых беспокойств, если у них будет еда, крыша над головой, хорошая женщина и какие-нибудь развлечения. Иначе — очень много хлопот.
— Философ, — рассмеялась императрица. — Я и не заметила, как с ним легко,
— сказала она, обращаясь к остальным, и вздохнула. — А я думала, что уже разучилась смеяться. Итак, Гуда, какую награду ты просишь за то, что помог спасти Империю?
Гуда ужасно смутился, и поэтому Боуррик решил вмешаться:
— Ваше величество, я пообещал ему десять тысяч золотых экю.
— Хорошо, — ответила она. — Но это не все. Не хочешь ли ты остаться и помочь управлять моей Внутренней гвардией, Гуда? У меня много свободных мест для офицеров, а после признаний Торена Зи их станет еще больше.
Гуда, которому неловко было отказываться от такого приглашения, слабо улыбнулся.
— Прошу прощения, ваше величество, но я думал, получив деньги, открыть таверну — в Джандовае, наверное. Там всегда хорошая погода и место спокойное. Я возьму себе в помощь парочку хорошеньких девушек, а потом, может, и женюсь на какой-нибудь из них, и будут у меня сыновья. Я уже староват для путешествий и приключений.
— Я завидую твоим, скромным запросам, воин, — сказала императрица, тепло улыбнувшись. — Ты неплохо подзаработаешь, когда по вечерам будешь рассказывать у камелька свои истории. Но я все равно буду считать, что я у тебя в долгу, и, если когда-нибудь тебе понадобится, чтобы при дворе тебя выслушали, сообщи мне.
— Да, ваше величество, — ответил Гуда, склоняя голову.
— А ты? — спросила она Накора. — Как нам отблагодарить тебя?
Исалани отер рукавом пену с губ и спросил:
— Можно мне попросить лошадь? Большую и черную? И красивый синий плащ для выездов на ней?
— Хоть тысячу лошадей, если захочешь». — смеясь, ответила императрица.
Накор усмехнулся.
— Нет, спасибо, одной хватит. Трудно ехать сразу на нескольких лошадях одновременно. Но одна лошадь и один синий плащ снова сделают меня Накором Синим Наездником.
— Чего ты хочешь еще? Золота? Должность при дворе?
Из заплечного мешка Накор достал колоду игральных карт.
— Пока у меня есть карты, золота мне не нужно, — сказал он, тасуя их. — А если я займу должность при дворе, у меня не останется времени ездить на черной лошади. Спасибо, императрица, нет.
Императрица посмотрела на этих двоих и сказала:
— Более удивительных людей в своем дворце я не встречала, и вот не могу удержать их при себе. Хорошо, — сказала она весело. — Вот если бы мне было столько же лет, сколько Шаране, я бы нашла способ оставить вас здесь.