Принц-леопард
Шрифт:
Его рука с безжалостной точностью нашла ее холмик.
– Это – то, что вы получаете от любовника-простолюдина.
Его два пальца скользнули внутрь нее.
Она задохнулась от внезапности вторжения, чувствуя, как он растягивает ее, гладя своими пальцами. Она не должна ничего делать, не должна отвечать…
Его большой палец начал двигаться
– Ничего изящного, никаких милых слов. Только твердый член и горячее влагалище. – Его язык прошелся по ее щеке. – И ваше влагалище пышет жаром, моя госпожа, – прошептал он ей в ухо. – Оно истекает прямо мне на руку.
Джордж застонала. Она не могла не ответить на его прикосновения, даже когда он был в ярости. Он накрыл ее губы своими, поглотив ее вопль, насилуя ее по ее же желанию. Пока она внезапно не сломалась, и волны удовольствия не накрыли ее настолько быстро, что у нее закружилась голова. Джордж трясло, она вцепилась руками в Гарри, впившемся в ее рот. Его пальцы оставили ее и успокаивающе погладили по бедру.
Поцелуи стали нежнее.
И вдруг он оторвался от нее и прошипел на ухо:
– Я уже говорил тебе, реши все сама, прежде чем идти ко мне. Я не чертова левретка, которую можно взять на ручки, потискать, а потом отправить подальше. От меня так просто не избавиться.
Джордж чуть не упала – и от его слов, и просто оттого, что он перестал ее держать – но вовремя схватилась за спинку кресла.
– Гарри, я…
Но он уже ушел.
Глава 13
Гарри проснулся и понял, что у него похмелье. С минуту он лежал, не открывая глаз. Хотя в последний раз он напивался очень давно, он прекрасно помнил, как мучительно в таком состоянии действует яркий свет. Когда он, наконец, открыл глаза, то увидел, что комната залита солнцем. Судя по всему, день уже в разгаре. Он проспал. Со стоном он повернулся на бок и сел, обхватив голову руками и чувствуя себя очень старым.
Какой же он дурак, что так вчера напился. Он все пытался выяснить, откуда берутся слухи, что это он отравил ту несчастную, – сначала в «Белой кобыле», потом в «Петухе и червяке». Но Дика там не оказалось, и никто другой в таверне не хотел с ним разговаривать.
Он ловил на себе подозрительные, а то и полные ненависти взгляды. Да ещё слова здоровяка не шли у него из головы. Шлюха. Шлюха. И он попытался утопить их в полудюжине кружек пива.
Из соседней комнаты раздался какой-то шум.
Гарри осторожно повернул голову и вздохнул. Уилл, должно быть, голоден. Шатаясь, Гарри подошел к двери и выглянул из спальни.
В камине горел огонь, а на столе стоял дымящийся чайник.
Уилл затих, сидя на полу.
– Я уронил ложки. Простите, – шепотом произнес он. Он весь съежился,
Гарри была знакома такая поза. Мальчик ожидал побоев.
Гарри помотал головой.
– Не страшно. – Голос его звучал как скрежет лопаты о камень. Он прочистил горло и сел. – Ты что, заварил чай?
– Да, – ответил Уилл, поднявшись. Он налил чай и осторожно протянул Гарри чашку.
Гарри сделал большой глоток и обжег горло. Он поморщился и немного подождал. Внутри потеплело, и он сделал еще глоток.
– Я порезал хлеб для тостов, – Уилл показал ему тарелку с хлебом, чтобы тот оценил. – Они не такие ровные, как ваши.
Гарри посмотрел на неровные ломти брезгливым взглядом. Вряд ли его организм примет сейчас пищу. И все же мальчик нуждается в одобрении.
– Зато гораздо ровнее, чем у леди Джорджины.
И тут вымученная улыбка исчезла с его лица. Он вспомнил, как повел себя вчера. Гарри посмотрел на огонь. Надо обязательно извиниться сегодня. Если, конечно, она согласится выслушать его.
– Я поджарю их.
Похоже, Уилл привык к такому неожиданному и тяжелому молчанию. Он нацепил хлеб на гнутую вилку и пристроил ее к огню.
Гарри наблюдал за ним. У Уилла не было ни отца, ни матери – благодаря Грэнвилю. Только эта старуха, его бабушка, неспособная любить. И вот этот мальчик ухаживает за взрослым человеком, у которого тяжелое похмелье. И делает это очень умело. Похоже, ему нередко приходилось приводить бабушку в чувство. Гарри стало не по себе от этой мысли.
Он сделал еще глоток.
– Ну вот, – проговорил Уилл тоном пожилой женщины. Он поставил на стол тарелку с тостами, намазанными маслом, и забегал по комнате в поисках стула.
Гарри откусил кусочек тоста и слизнул с пальца каплю масла. Уилл наблюдал за ним. Гарри кивнул.
– Вкусно.
Мальчик заулыбался, показывая ряд зубов, в которых не хватало одного или двух. Какое-то время они молча ели.
– Ты подрался с ней? – Уилл облизал масляные пальцы. – С госпожой.
– Можно и так сказать, – Гарри подлил себе чая и положил большую ложку сахара.
– Бабушка говорит, что богачи – это зло. Что бедняки умирают от голода, а сами они едят с золотых тарелок. – Уилл прочертил пальцем на столе масляный круг. – Но госпожа хорошая.
– Да, леди Джорджина не такая, как все.
– И красивая, – добавил Уилл и потянулся еще за тостом.
Ну да, и красивая. Гарри посмотрел в окно. Ему все больше становилось не по себе. Позволит ли она извиниться?
– Но хозяйка она никудышная. Даже хлеб не может нормально порезать. Тебе надо ее научить. – Уилл задумчиво наморщил лоб. – А она ест из золотых тарелок?
– Не знаю.
Уилл посмотрел на него с подозрением, будто Гарри скрывал от него важную информацию. Но потом в его глазах появилось сочувствие.