Принц Лжи
Шрифт:
– Слушайте его святейшество! – прокричал глашатай, пристроившись на задке кареты. – Все граждане Зентильской Твердыни, все истинные последователи великого бога Кайрика, подходите ближе и выслушайте слова его самого благословенного слуги!
В этот день глава Церкви объезжал все людные места города с одним и тем же заявлением, и сейчас он тоже, наверное, уже в десятый раз, поднялся с сиденья. Глядя на рыночную толпу прищуренным довольным взглядом, седовласый нечесаный старец прокаркал:
– Лорд Кайрик решил даровать Зентильской Твердыне статус своей резиденции в
Толпа взорвалась искренним ликованием, длившимся почти столько же, сколько парад животных, проковылявших по площади.
Наконец Зено раскинул руки в стороны, словно пытаясь обнять толпу.
– Знайте же, что мы в знак благодарности объявляем Церковь Кайрика единственным духовным центром города. Ни один другой бог-самозванец не будет пользоваться поклонением в наших домах и храмах, и все их священные символы и изображения отныне будут считаться запретными. Наличие этих предметов после сегодняшнего захода солнца будет считаться ересью и соответственно наказываться, как предписано законом. Все имущество вышеназванных еретических церквей отныне переходит в собственность города-государства.
В карете Зено ехал недавно назначенный новый правитель Твердыни, который теперь с трудом пытался подняться. Из капюшона, отороченного мехом, выглядывало худенькое болезненное личико.
– То, что говорит д-добрый п-патриарх, п-правда, – произнес заика, размахивая над головами простолюдинов игрушечным солдатиком. – Пусть весь мой г-город знает, что лорд Кайрик самолично объявил, что наше дело п-правое!
– Благодарю тебя, Игвэй, – сказал Зено, грубым рывком усадив юношу на место. – А теперь посиди спокойно. Мы ведь не хотим, чтобы ты утомился.
В ответ молодой человек глупо заулыбался и съежился в комочек. Он занялся остальными. солдатиками своей игрушечной армии, возобновив битву на подушках сиденья.
Толпа на площади почти совсем притихла, и только изредка слышалось, как на булыжники, падают выброшенные священные символы. Большинство городских жителей пережило уничтожение всех символов Бэйна в Твердыне после Времени Бедствий, но то, что происходило сейчас, было совсем иного рода. Когда-то Кайрик сменил Бэйна и сам стал богом Раздора. Те же боги, которых сейчас объявили еретиками и самозванцами, все еще обитали на небесах и имели власть над Царствами смертных.
Вакк, оказавшийся в самой гуще перепуганной людской толпы, внимательно рассматривал патриарха и слабоумного аристократишку рядом с ним. После того как десять дней назад исчез лорд Чесс, Церковь захватила городскую власть, поставив во главе Зентильской Твердыни Игвэя Миррормейна. Молва гласила, что в роду Миррормейнов нередки случаи безумия. Понаблюдав сейчас за Зено и его слюнявым дергающимся племянником, Вакк убедился, что эти слухи не беспочвенны.
– Знайте также, – продолжал свою речь Зено, – что любой выезд из города можно совершить только с разрешения Церкви и городских властей. Эти ограничения будут действовать до тех пор, пока лорд Кайрик не объявит
С этими словами патриарх дал знак кучеру, и карета покатила было вперед, но уже через секунду снова остановилась – впереди лежала куча навоза, и пришлось подождать, пока ее уберут. Вакк покачал головой: жрецам даже не хватило сообразительности поставить слонов в конец процессии.
Завершал парад целый рой церковных послушников с татуировкой на лбах в виде священного символа Кайриковой Церкви. Они наводнили площадь, собирая выброшенные святые символы, а также любой товар, который мог быть украшен образами, ставшими теперь запретными. Прочие жрецы расклеивали прокламации Зено и рыскали в толпе в поисках особо расстроенных последними новостями. Такая неуместная скорбь могла поразить только еретиков.
Вакк почти не обращал внимания на церковников и продолжал патрулировать небольшую площадь. Здесь торговали разнообразными товарами. Лоточники громко расхваливали все что угодно, от сушеного мяса до шерстяных одеял. Это был не самый большой рынок в городе, и торговали здесь обыденными товарами – именно по этой причине для рыночного патрулирования отрядили генерала-орка. Для столь известного воина с таким высоким званием, как у него, подобное дело было все равно, что подметать улицы.
– Эй, свиное рыло, – раздалось за спиной генерала чье-то рычание, и грубая рука схватила Вакка за плащ. – Да ты еще и глухой, уродина? Я же сказал тебе, помоги мне с этой еретичкой.
Орк медленно обернулся. Властный тон юноши говорил о том, что это жрец. И действительно, Вакк увидел перед собой темную рясу и кислое ханжеское лицо.
– Зовите меня генерал, – буркнул Вакк, указав на нагрудный знак. – Или сэр.
– Ни один из жрецов Кайрика никогда не назовет орка сэром, – отрезал молодой человек. – И ни один орк не должен ходить в генералах в таком святом городе, как Зентильская Твердыня. – Он толкнул к Вакку женщину, дернув ее за волосы. – Возьми ее под стражу.
Женщина упала на колени, ее темные волосы закрыли лицо с оливковой кожей. По виду она была не зентилькой, а скорее жительницей южных земель. Она отчаянно сжимала худыми руками какой-то предмет, стараясь уберечь его от жреца.
– Патриарх сказал, – начала она со слезами в голосе, – что у нас есть время до захода солнца, чтобы уничтожить все священные символы. Прощу вас, я уезжаю сегодня с караваном к себе домой в Алагон. У меня есть пропуск, подписанный Церковью и городскими властями. Мой бог не поймет, если я оскверню его образ без всякой причины.
– Она права. – Вакк поднял женщину толстой серо-зеленой лапой. – Миррормейн так и говорить. Я не глух, я все слышать.
Жрец сунул прямо под пятачок орка большой лист пергамента.
– В прокламации говорится, что все символы, не имеющие отношения к Церкви Кайрика, должны быть уничтожены.
Тут Вакк понял, что с этим жрецом не так-то легко справиться, а потому прибегнул к привычной маске придурковатости. Он чуть приоткрыл пасть, так что показались два желтых клыка и черный язык между ними. С нижней губы потекла тонкая струйка слюны.