Принц на белом пони
Шрифт:
– А ты не лежишь? Нам сказали, что тебе не до посетителей, так тебе худо.
Подруги вертели головами по сторонам, пытаясь понять, почему Алла сама открыла им дверь. Неужели за те деньги, что берут в этом месте с рожениц, им не полагается собственная медицинская сестра или хотя бы санитарка?
– Крутилась тут какая-то баба в халате, да я ее отпустила. Надоело, не люблю, когда перед глазами кто-то суетится постоянно.
Алла прошла в домик, уютно расположилась на кресле возле горящего камина и спросила:
– А
– Вот, хотели узнать насчет платных родов. Но услышали, что с тобой случилось, и передумали.
– Вы это о чем?
– О твоем ребенке. Он… он же умер.
– А-а-а… да. Не посчастливилось мне, – отозвалась Алла, но как-то равнодушно.
Подруги удивленно взглянули на нее. Что это с ней? Не заметно, чтобы Алла горевала или даже просто печалилась. Похоже, ее держат на антидепрессантах, которые затормаживающе воздействуют на ее психику.
– Наверное, нам и правда не стоило к тебе приходить. Но понимаешь… Тут такое дело…
Однако договорить Кира не успела. Неожиданно позади нее потянуло сквозняком. А затем, прежде чем Кира успела что-либо сообразить, она почувствовала сильный удар по затылку, и перед глазами у нее все померкло. Она лишь услышала, как вскрикнула рядом с ней то ли Леся, то ли Алла. А потом поняла, что падает на пол.
Очнулась Кира довольно скоро. За окном еще не успели толком сгуститься сумерки. Голова болела, но не так уж сильно, хотя в глазах все двоилось.
«Сотрясение мозга я себе все-таки заработала, – подумала Кира. – Лисица будет очень доволен. Он ведь меня предупреждал».
Но в то же время куда больше, чем мнение Лисицы, сыщицу волновали собственные руки и ноги. Она их почти не чувствовала. Да еще Кира лежала на полу, в очень неудобной позе. Спина у нее затекла и немилосердно болела. И когда сыщица попыталась пошевелить конечностями, чтобы хоть немного облегчить свое состояние, она поняла, что не может двинуть ни рукой, ни ногой.
К счастью, рот был свободен, так что Кира смогла застонать. Она собиралась уже позвать кого-нибудь на помощь, но внезапно услышала окрик:
– Заткнись!
Затем последовал резкий тычок в спину, и Кира снова застонала, на сей раз от еще более жгучей боли в области поясницы.
– Не надо с ней так, – услышала она голос Аллы.
– Она все равно без сознания. Когда я делаю, я знаю, что делаю.
– Все равно, не надо ее бить. Девочка ведь беременна.
– И что? Теперь позволить засадить ей нас с тобой за решетку? Ведь она за этим сюда явилась!
– Не может быть!
– Точно тебе говорю. Разнюхала о нашей затее, вот и притащилась к тебе.
– И что же нам теперь делать?
– Сначала ответь мне, ты в тюрьму хочешь?
– Нет, – испуганно пробормотала Алла. – Мне в тюрьму нельзя, у меня ребят четверо. Ты же сама знаешь.
– Не увидят тебя твои ребята.
– Но ты
– Заткнись ты… Овца!
Голос Юли звучал злобно.
– Лучше подумай, как нам отсюда эти колоды вывезти? Надо же, еще не одна притащилась, а вдвоем с приятельницей. С ней еще возись.
Послышался звук нового пинка. Но так как Кира ничего не почувствовала, то она поняла, этот пинок был предназначен Лесе. Мерзкая Юля вымещала свое раздражение на беспомощных пленницах.
В отличие от нее, Алла почти плакала:
– Что ты делаешь? И зачем только я с тобой связалась! Ведь чувствовала, что непотребное ты дело затеяла. И муж против был.
– Тебе что, деньги помешают?
– Деньги никогда не лишние. Да только дитем своим торговать – грех это. Как же я этого раньше не понимала!
Каким дитем? О чем это она? Кира слушала и недоумевала. Но в отличие от нее, Юля хорошо понимала, о чем идет речь. И ее голос стал еще более злобным:
– Раньше надо было думать, теперь уже поздно. Твой ребенок умер, а я своего благополучно родила!
– Так ведь это же все ложь. Ты и беременной-то никогда не была. Любой врач, если тебя осмотрит, подтвердит это.
– Все видели меня беременной.
– То, что ты с фальшивым животом все эти месяцы ходила, так это ничего не значит. Врачи сразу поймут, что ты не рожала.
– Уж не на экспертизу ли ты меня тащить вздумала? – с нехорошей интонацией произнесла Юля. – Только не забудь, что ты виновата не меньше моего. И отвечать, если что, мы обе будем. И еще не известно, кто из нас больше виноват.
– Ты!
– Я у тебя ребенка купила, не спорю, но ты-то его мне сама продала!
– Плохо я поступила. Ой, плохо! Назад хочу все повернуть.
– Поздно, – отрезала Юля. – Мой отец уже едет сюда. Ему не терпится увидеть внука, которого он столько времени ждал. Жаль, что мальчишка ничуточки на меня не похож, но будем надеяться, с годами это изменится. И если нет, то всегда можно прибегнуть к помощи пластического хирурга, чтобы придать сыночку немного сходства с мамочкой или лучше уж дедушкой.
– Ребенка под нож? – ахнула Алла. – Из-за такой ерунды?
– Поверь мне, состояние моего дорогого папочки – это совсем не ерунда.
Кира слушала и постепенно до нее начинало доходить. Юля совсем не жертва, она самая настоящая злодейка. И беременна она, оказывается, не была. Не было никакой беременной женщины, а была преступница и аферистка.
С огромным трудом повернув голову, Кира смогла увидеть то, что происходит в комнате. Распаленные разговором женщины – Юля и Алла – не обращали на нее никакого внимания. Кира скосила взгляд и увидела неподалеку лежащую Лесю. Глаза у подруги были закрыты, но веки тихонько трепетали, так что Кира с облегчением поняла, что Леся жива, хотя и находится без сознания.