Принц на продажу
Шрифт:
Внезапно, она вспомнила Элизу. Надеется ли она продолжать связь с князем после свадьбы? Сама бы она рассматривала брак любимого человека как конец всех отношений с ним, но насчет Элизы такой уверенности не существовало. Теперь ей придется жить в страхе, что однажды эта история может всплыть.
Да, мы живем в необычное время, думала Мелисса. Если супруги живут вместе долгие годы, то вовсе не потому, что они должны так делать, а потому, что им так хочется. Так или иначе, графиня не отступится от князя по доброй воле, она красива и достаточно умна, чтобы умело пользоваться своим обаянием. Кто
– Мелисса? – его голос, мягкий, но настойчивый, напомнил ей, что он ждет ее, стоя на верхней ступеньке трапа, и она поспешила присоединиться к нему.
– Улыбайтесь, – шепнул он ей, и ей ничего не оставалось, как подчиниться и последовать за ним.
Охотничий домик не был виден отсюда, но короткая поездка в открытом автомобиле привела их прямо к его массивной, обитой железом двери. Здесь их снова встретили солдаты, выстроившиеся для отдания почестей, но, в отличие от стражи дворца, они носили не армейскую форму, а специальные мундиры, означающие принадлежность к личной охране князя. Тем временем Луи уже поднялся на крыльцо и, когда Мелисса догнала его, взял ее за руку и они оказались в темном прохладном холле.
Она ожидала увидеть на стенах головы убитых зверей, а на полу их шкуры, но, к ее радостному изумлению, дом скорее напоминал английскую усадьбу. Меблировка состояла из антикварной мебели, говорящей об отличном вкусе хозяев, а на стенах висели картины, которым бы мог позавидовать любой музей.
– У вас слишком много роскошных вещей для такой бедной страны, – заметила Мелисса.
– К сожалению, они несъедобны, – криво ухмыльнулся князь.
– Но их можно продать.
– Съесть национальное достояние? – голубые глаза князя сверкнули. – Мой народ предпочтет поголодать.
Сознавая, что ее поставили на место за дело – в конце концов ее замечание отличалось редкостной бестактностью и плохим тоном – Мелисса прошла за князем в огромную комнату, занимающую всю юго-западную часть первого этажа. Стены здесь были обиты деревянными панелями, пол скрывался под превосходными коврами ручной работы. В дальнем конце виднелся вход на кухню, оборудованную самой современной техникой.
– Иногда я приезжаю сюда на несколько дней, чтобы побыть одному. Тогда я сам готовлю себе еду, – пояснил князь, перехватив ее взгляд. – Это дает возможность отпустить слуг.
По его глазам Мелисса поняла, что кое-кто разделял с ним это одиночество.
– Если бы вы могли, – неожиданно спросила она, – вы женились бы на графине Брин?
– Вы – моя жена, – резко ответил он. – Бесполезно говорить о том, что могло бы случиться.
– Я думала о будущем. Мы ведь не проживем вместе всю жизнь.
– Я не намерен обсуждать с вами мое будущее. Мои чувства вас не касаются.
– Конечно, – пожала она плечами. – Но раз уж нам придется жить вместе, будет лучше, если мы установим определенные отношения.
– Не вижу необходимости, – он подошел к камину и неожиданно пнул поленья, сложенные рядом с ним.
– Вы собираетесь все время грубить мне, когда мы одни? – Мелисса резко вскочила с кресла и наткнулась на холодный
– Зато вы можете рассчитывать, что я буду вежлив с вами на людях, – ответил он. – Я неоднократно говорил вам, что считаю вас недалекой женщиной, соблазнившейся аристократическим титулом. И потом, соглашение обязывает меня жениться на вас, но не обязывает вас любить.
– Я не прошу вашей любви. Но вы могли бы вести себя повежливее.
– Если вам нужна вежливость, – возразил он, – убирайтесь из моей жизни.
Она резко повернулась и направилась к двери.
– Куда вы идете? – спросил он.
– В свою комнату. Я пообедаю там.
– Как хотите.
Он снова отвернулся к камину, и Мелисса быстро вышла и закрыла за собой дверь. Перед ней тут же выросла служанка и сделала глубокий реверанс. Эти люди ничего не знают, подумала Мелисса, для них она их новая княгиня, возлюбленная жена их государя.
– Я хочу пройти в мою комнату, – сказал Мелисса по-мотавски.
Женщина поклонилась и показала рукой на лестницу. Она поднялись на второй этаж и через длинный коридор прошли в большую угловую комнату в восточном крыле дома. В ней стояла роскошная кровать под балдахином, а на полах лежали такие же прекрасные ковры, как в гостиной.
– Меня зовут Сарда, – сказала женщина на плохом английском. – Я – горничная Вашего Высочества. Желает ли Ваше Высочество принять ванну и переодеться?
– Я приму ванну и лягу в постель. Я очень устала, – Мелисса почувствовала, что ее щеки горят, но лицо женщины оставалось бесстрастным. – Принесите мне через час чего-нибудь перекусить.
Мелисса действительно чувствовала себя усталой. День выдался длинным и тяжелым, а вспышка злости, продемонстрированная князем, совсем выбила ее из колеи. Через некоторое время Мелисса поела, а около десяти часов услышала в коридоре шаги князя. Вопреки ее ожиданиям, он не зашел к ней, а сразу прошел в свою комнату, расположенную на том же этаже.
Так прошла неделя. Мелисса завтракала и обедала в одиночестве, встречаясь с князем только в столовой за ленчем. Сразу же после ленча князь молча уходил. Иногда они сидели в библиотеке, молча потягивали вино и так же молча расходились. Мелисса стала опасаться, что прислуга, заметив такое поведение, начнет сплетничать, но не решалась поделиться опасениями с князем.
В конце недели дворецкий предложил ей поездить по окрестностям, и Мелисса с радостью согласилась. В субботу и воскресенье она каталась на лошади по окружающим дом лесам в сопровождении грума, который не говорил по-английски. Ее познания в мотавском были слишком поверхностны, чтобы поддерживать беседу, так что она решила в следующий раз отправиться на прогулку в одиночестве.
В понедельник грум ждал ее в конюшне и очень изумился, когда она сказала, что собирается поехать одна. Несмотря на его замешательство, она вскочила на лошадь и поскакала к лесу, понимая, что стоит ей скрыться из виду, грум немедленно сообщит всем о случившемся, так что, скорее всего, кто-нибудь отправится за ней. Поэтому она поехала не по обычному маршруту, а повернула в противоположном направлении, направив лошадь на узкую каменистую тропинку, по краям которой росли высокие кусты, составляющие живую изгородь.