Принц-плейбой
Шрифт:
Я вздыхаю и еще больше погружаюсь в его тело. Бог в постели.
— Спасибо, — шепчу я, и он целует меня в шею
— Спи.
Я так и делаю, задаваясь вопросом, смогу ли удержать член Тео вне прессы и моих штанов.
Детские Олимпийские игры проходят на стадионе в центре города. Мы выезжаем из особняка в восемь утра в колонне «Эскалейдов». Тео решил ехать со мной. Все это время я хмуро смотрю на свой
Компромат на Пеппер Спайс, который Мина нашла вчера, сделал свое дело, отвлекая внимание от Тео. Благодаря его сдержанному заявлению (подготовленному мной) и позитивной фотосессии в скейт-парке, он выглядит в новостях гораздо лучше. Люди готовы простить богатого, красивого парня и его сексуальные подвиги гораздо быстрее, чем любого другого.
Сексизм, но это правда.
— Мы на месте, — объявляет Эванс, когда мы подъезжаем к стадиону.
— Никакой прессы, — говорит Тео, когда мы выходим, и я киваю.
Он принимает бесплатную футболку волонтера, а у меня руки чешутся схватить телефон, сделать снимок и отправить его моему другу из «Хороших новостей, Америка».
Вместо этого тоже беру футболку и погружаюсь в работу.
День пролетает незаметно. В какой-то момент Эванс подзывает меня, чтобы сказать, что газета «Уолл Стрит Джорнал» хочет написать статью об отце Тео и компании «Кенсингтон» и им нужно интервью с Тео.
— Скажи им, что мы готовимся к аудиенции у королевы и что к пятнице у нас будет кое-что для них.
Я могу только надеяться, что к тому времени Тео возьмет на себя обязательства. По крайней мере, сегодня он, кажется, веселится. Дети, стекающиеся к нему, его нисколько не беспокоят. Многие родители тоже здесь и просят сфотографироваться. Видимо, мастерства Тео на скейтборде достаточно, чтобы сделать его популярным среди детей, а его статуса скандального общественного деятеля — наравне с Кардашьян — достаточно, чтобы сделать его небольшой знаменитостью среди взрослых.
А Тео? Он просто общается с детьми и наслаждается собой. Мышцы напрягаются, когда он поднимает руку, чтобы сделать бросок. Татуировки выглядывают из-под волонтерской футболки. Сексуальная улыбка привлекает мам в штанах для йоги, как мух на мед. А у этих женщин штаны для йоги в обтяжку.
— Я думала, ты не будешь делать фотографии, — ворчу я ему за обедом.
— Я сказал, никакой прессы. Мне все равно, если дети хотят сфотографироваться. — Он предлагает мне бутылку с водой. Я качаю головой, и он закрывает ее. — А что, ты ревнуешь?
— Нет.
Он обхватывает меня рукой. Я толкаюсь, пытаясь освободиться, но он слишком силен. Его мужской запах омывает меня — сексуальный одеколон, смешанный с запахом попкорна, который продают на стадионе. Тео пахнет как подросток на первом свидании.
Щеки пылают, вспоминая, как он держал меня всю ночь. А потом довел
— Эй, — обращается он к своим новым десятилетним приятелям. — Сфотографируешь нас?
— Тео…
— Улыбнись, — приказывает он, и я улыбаюсь.
За детьми из Бронкса заезжает лимузин, чтобы отвезти их в отель. Все они широко улыбаются, их переполняет волнение. Мистер Уайт пожимает руку Тео и еще раз его благодарит.
— Давай, V-карта, — бормочет он, хватая меня за руку. По моей руке пробегает энергия. Мое тело наполняется не совсем болезненной болью.
На заднем сиденье нашего собственного лимузина я прислоняюсь к Тео, прижимаясь головой к его плечу, пока мои очки не впиваются мне в лицо. Мне совсем не хочется двигаться. Белая рубашка волонтера прекрасно подчеркивает его загорелую кожу. Я хочу заползти к нему на колени и прижаться к его груди.
Вместо этого отвлекаюсь на телефон, проверяя свои социальные сети и, поскольку я на работе, его публичные страницы.
— Эй, посмотри на это, — говорю я и показываю ему его страницу в лукбук.
Его волосы щекочут мою кожу, когда он наклоняется ближе. Я прочищаю горло и пролистываю все его фотографии с детьми. Есть одна, где он стоит на коленях рядом с очаровательным мальчиком в инвалидном кресле. От ухмылки Тео у меня замирает сердце.
— Тебе пишут много замечательных комментариев, — сообщаю я.
Тео щурится на экран. Он срывает мои очки с лица, прежде чем я успеваю что-то сказать, и надевает их себе на нос. Я открываю рот, но черная оправа подчеркивает его красоту, и на секунду у меня перехватывает дыхание. Ботан Тео чертовски горяч.
Нахмурив брови, он пытается читать на экране, затем снимает очки и смотрит на них.
— Веспер, это…
— Подделка, — говорю я и одариваю его стыдливой улыбкой. — Ты поймал меня. Тебе нужны очки для чтения?
— Я не читаю, помнишь? — Он хмурится, глядя на очки.
— Но ты можешь. Просто не хочешь. Ты избегаешь всего, что заставляет тебя выглядеть ответственным или умным.
— Вот почему ты носишь их? — Он предлагает мне мои оправы. — Думаешь, они помогают тебе выглядеть умнее?
— Возможно.
Я беру их, переворачиваю в руках. Черные линии. Прозрачное стекло. Теперь все это кажется таким глупым. Я кладу их в сумочку вместе с телефоном.
— Почему ты не скажешь своему врачу, что тебе нужны очки? — спрашиваю я Тео. — Или просто сделать операцию по коррекции зрения.
Он отодвигается от меня на сиденье.
— Я же сказал тебе. Я не читаю. Я едва закончил среднюю школу. Из колледжа вылетел. Мне это было неинтересно. Чего я не понимаю, так это почему ты носишь фальшивые очки. Тебе не нужно ничего делать, чтобы выглядеть умной.