Принц подземелья
Шрифт:
Наконец Снейп произнес:
— Идите в спальни. Вам больше ничто не угрожает. Ночью школа будет под усиленной охраной профессоров и Министерства.
Студенты начали медленно расходиться по своим факультетам, а Снейп всё стоял в Большом зале, пока МакГонагалл не тронула его за плечо.
— Северус, нужно идти проверить защиту замка и поговорить с Кингсли. Вы ему уже ничем не сможете помочь…
Её слова словно вывели профессора из транса. Он стряхнул с себя оцепенение и пошел проверять защитные заклинания. Оказалось, что Флитвик уже успел восстановить их — школа снова была закрыта для посторонних. И всё же Снейп,
Наконец люди из Министерства покинули школу. МакГонагалл тоже отправилась в Гриффиндорскую башню. Снейп остался один, но не пошел к себе в подземелье. Он знал, что не сможет уснуть, хотя был измотан до предела. Вместо этого он поднялся в кабинет директора.
Прежние директора и директрисы на портретах не спали. Снейп знал, что им известно обо всем, произошедшем в замке, так как видел многих из них на портретах в Большом зале и на лестницах. Он встал перед портретом Дамблдора, упершись ладонями в край директорского стола.
— Почему вы мне ничего толком не сказали? — спросил он, глядя в глаза Дамблдору. — Вы же знали…
— Мы не имеем права, Северус, — с сожалением произнес тот. — Я намекнул тебе, чтобы ты был осторожен и бдителен. Но мы не можем вмешиваться в ход истории, не можем говорить живым, что их ждет. Да мы и не знаем об этом. Я сам лишь предполагал…
— Что толку от ваших намеков! — закричал Снейп. — Я все равно не был к этому готов!
Он злился не столько на Дамблдора, сколько на себя, но так уж сложилось, что Дамблдор всегда позволял ему быть несдержанным, даже грубым, позволял выговориться и выпустить пар. И сейчас он чувствовал, как вместе с этим криком из него вырывается наружу та боль, то жгучее чувство вины, которые он испытывал после этой страшной ночи.
— Ты ранен? — обеспокоенно спросил Дамблдор, глядя на Снейпа. Он словно не слышал его упреков и не желал замечать грубости.
— Нет! — резко бросил Снейп. Он только сейчас заметил, что его руки всё еще в крови, а мантия на груди покрыта спекшейся коркой. — Это кровь Флитвика. Флитвик погиб… И еще одна девочка… хуже, чем погибла… Я не успел…
Снейп наконец опустился в кресло. Волосы падали на его бледное лицо, а глаза были закрыты. Ему хотелось сейчас просто человеческого участия, хотелось разделить с кем-то свою боль. Это был один из тех редких моментов, когда одиночество, к которому он давно привык, становилось невыносимым. И Дамблдор, даже его портрет, был единственным, перед кем Снейп не стыдился этой своей слабости.
— Мне тоже очень жаль бедного Флитвика, — печально сказал Дамблдор. — Он был прекрасным волшебником и замечательным человеком. Но ты не виноват в его смерти, Северус.
— Вы сами сказали, что я — директор, и значит, я — часть школы. Флитвик тоже был частью этой школы. Я не слишком хорошо знал его как человека, но сейчас мне кажется, что с его смертью во мне тоже что-то умерло. — Снейп посмотрел на портрет. — Так было и после вашей смерти, Дамблдор, — сказал он. — Но я думал, что это произошло из-за того, что я был её причинной; что моя душа раскололась, когда я совершил убийство. Если я не виноват в смерти Флитвика, то почему… Неужели мы все связаны через Хогвартс? Все те, кто работает здесь много лет, кто отдал школе свое сердце?..
— Да, — кивнул
— Ты очень изменился, Северус, раз стал понимать такие вещи. И знаешь, что касается твоей души…
Дамблдор немного помедлил. Снейп не отрывал глаз от его лица. Они никогда не говорили с Дамблдором на эту тему, но он часто думал об этом. Мысль о том, что его душа непоправимо искалечена, терзала его все эти годы с той самой страшной ночи на башне.
— Я бы не стал так уверенно говорить, что она раскололась, — продолжил наконец Дамблдор. — Во всяком случае, мне кажется, тебе под силу снова сделать ее целой.
— Мне казалось, что для этого необходимо раскаяние, — с сомнением в голосе произнес Снейп. — Но я не раскаиваюсь в том, что выполнил вашу просьбу. И если бы у меня была возможность выбирать снова, я поступил бы так же. Хотя мне было бы легче нарушить слово, данное вам, и Непреложный обет, данный Нарциссе, и умереть самому. Я легко обменял бы свою жизнь на вашу или на жизнь Флитвика… да только мне не предоставили такой возможности.
— В том-то и дело, Северус, — сказал Дамблдор, и его глаза сверкнули из-под стекол очков.
Снейп не совсем понимал, что имел в виду Дамблдор, но его слова придали ему сил. Этот разговор врезался в память Снейпа, хотя он и решил, что сейчас лучше поговорить о более срочных делах.
— Кингсли и его люди разогнали дементоров, — озабоченно сказал он, меняя тему. — Но, мне кажется, это — лишь временная мера. Оказывается, этих тварей развелось намного больше, чем мы могли себе представить. Они могут вновь напасть на школу — да и на кого угодно! Слишком опасно оставлять их без контроля. Вы не знаете, Дамблдор, дементоров вообще можно как-то уничтожить?
— Я не уверен, но думаю, их можно изолировать. Ты же закрыл от них школу своим патронусом… Можно ведь сделать и наоборот.
Снейп понимающе кивнул.
— Думаете, можно заключить их внутри защитной оболочки?
— Почему бы и нет? Возможно, пребывание в столь близком соседстве с чуждой им положительной энергией способно вообще погубить их.
— Нужно поговорить об этом со специалистами из Министерства, — тон Снейпа снова стал деловым. — Патронусы тут не годятся: нельзя постоянно поддерживать их, да и кто согласится навсегда предоставить своего патронуса в распоряжение Министерства?.. Тут нужно придумать что-то, имеющее такое же действие, но более автономное. Заключать дементоров в защитные сферы и хранить где-нибудь в Отделе Тайн…
Рассуждения о способах обуздания дементоров, казалось, вернули Снейпа к конкретным будничным заботам, слегка разогнав мысли об ужасной гибели Флитвика и о предстоящем разговоре с родителями Вирджинии Беркли. Теперь он чувствовал, как на него наваливается чудовищная усталость, которую раньше сдерживало нервное напряжение. И он наконец позволил себе отправиться в свою спальню в подземелье, понимая, что иначе уснет прямо в кресле около директорского стола.
Флитвика похоронили рядом с озером, неподалеку от Белой гробницы Дамблдора. Похороны не были ни пышными, ни многолюдными. На них собрались лишь преподаватели, оставшиеся в школе студенты, да две сестры Флитвика — пожилые дамы такого же маленького роста, как и он сам.