Принц подземелья
Шрифт:
Дневной свет и солнечное тепло сделали свое дело. К тому моменту, как Билл вышел из пещеры, Снейп чувствовал себя уже полностью вернувшимся в этот мир. Он даже смог вспомнить кое–какие предметы из найденных в захоронении и задать о них Биллу несколько довольно уместных вопросов. У Снейпа были все основания полагать, что его внезапный приступ плохого самочувствия Билл спишет на возраст, духоту и усталость и не станет задавать лишних вопросов.
Теперь Снейп понимал, где он побывал и что он видел. Это было то самое таинственное и хорошо защищенное место, о котором говорилось в хранившемся в Дурмштанге фолианте. Та самая река и обломки того самого моста, который когда-то построили братья Певереллы. Но поверить в то, что несколько минут
Чем дальше, тем меньше ему хотелось обсуждать с кем-либо эту странную встречу. Возможно, потому что он сам был не совсем уверен в истинности своего видения, а может быть, потому что, заговорив о Смерти и её Дарах, он неизбежно вызвал бы разговор о Воскрешающем Камне. Снейп никому, ни Дамблдору, ни даже Лили, не говорил о том, что камень хранится у него. Таинственный долг, упомянутый Смертью, он тоже связал с камнем. Не потому, что хорошо понимал эту связь, а потому, что не мог себе представить, что еще ему следует понимать под этим долгом. Единственным человеком, с которым Снейп, возможно, согласился бы обсудить эту встречу в зачарованной гробнице, был Кингсли, но в конце концов он решил не открывать ничего и ему — и на этот раз именно из-за того, что произошедшее с ним могло оказаться правдой. Он слишком хорошо знал Бруствера, и был уверен, что тот обязательно сунется проверять эту загадочную пещеру, а толкать Кингсли навстречу Смерти ему хотелось меньше всего.
Однако через пару недель после поездки в Ирландию Бруствер сам прислал Снейпу приглашение. Как правило, они встречались либо в министерстве, либо у Снейпа, но на этот раз министр просил директора приехать к нему домой.
Вопреки обыкновению, Кингсли не стал предлагать ему выпить, и сразу пригласил к себе в кабинет — большую комнату, битком набитую разного рода проявителями Темной магии и другими приборами, назначение которых Снейпу не всегда было ясно. Он вообще предпочитал в любых своих исследованиях и опытах полагаться только на волшебную палочку и собственное чутье. За долгие годы тренировок профессор развил в себе и интуицию, и умение предугадывать опасность, и способность распознавать присутствие магии, не прибегая к каким-либо приборам. Кингсли, в общем-то, тоже в значительной мере обладал всеми этими качествами, но всё равно любил магические приборы и с почти маниакальной страстью коллекционировал их уже много лет.
— Как твои дела? — рассеянно поинтересовался Кингсли, усадив Снейпа в кресло. Было видно, что ему не терпится перейти сразу к делу, но он не хотел показаться невежливым.
— Ты ведь позвал меня не для того, чтобы узнать, как у меня дела? — с усмешкой спросил Снейп.
— Послушай, я хотел поговорить с тобой насчет твоей Метки.
Снейп нахмурился. Однажды, довольно давно, такой «разговор» у них уже был, причем заключался он в основном в том, что Кингсли так и сяк вертел палочкой вокруг его руки, явно пытаясь что-то выяснить. Тогда он не сказал ни слова о результатах своего исследования. Безусловно, Кингсли имел полное право интересоваться столь серьезной Темной магией — это входило в его прямые профессиональные обязанности. Но снова оказаться в роли подопытного кролика Снейпу вовсе не хотелось, поэтому он не спешил расстегивать рукав мантии и мрачно спросил Кингсли:
— Что именно тебя интересует?
Кингсли, прищурившись, смотрел на него.
— Наверное, эта штука здорово мешает тебе жить, — сказал наконец он.
Снейп в ответ только пожал плечами.
— За столько лет я уже привык… То, что мог, я снял, остальное не поддается.
— А Протеевы чары?
— Стандартные заклинания не действуют, — ответил Снейп, помрачнев еще больше.
Протеевы чары — это была та часть магии Метки,
Очевидно, Кингсли догадывался об этом и хотел помочь ему, но Снейп не слишком верил в то, что познания министра в области Темной магии превосходят его собственные.
— Я тут раскопал кое-что, — пояснил Кингсли. — В Дурмштангской библиотеке был один трактат. Он подал мне кое–какую идею. Я не хотел тебя обнадеживать раньше времени, но теперь почти уверен, что я прав. Всё дело в том, что сам ты не в состоянии снять эти чары. Они наложены так, что избавить тебя от них может только кто-то другой. Как думаешь, может такое быть?
— Вполне в духе Лорда, насколько я могу судить, — задумчиво кивнул Снейп.
— Ну так что, давай попробуем? — предложил Кингсли.
Снейп молча посмотрел ему в лицо и медленно закатал рукав, обнажив левое предплечье.
— Не боишься, что по тебе может срикошетить? — спросил он, протянув руку Кингсли.
— Брось… Мы оба знаем, что любое снятие темных проклятий оставляет след. Но у меня к ним уже, наверное, иммунитет выработался, — хохотнул Кингсли. — В любом случае, один раз мне погоды не сделает, а тебе это поможет… Я немного модифицировал стандартное заклинание. Думаю, должно сработать.
Кингсли коснулся Метки палочкой. Заклинания Снейп не услышал — Бруствер предпочитал работать невербально, — но почувствовал такую сильную боль, что от неожиданности отдернул руку. «Когда Лорд накладывал заклинание, ощущение было примерно таким же», — невольно подумал он.
— Что-то почувствовал? — Кингсли с профессиональным интересом смотрел на Метку, которая стала ярко–багровой.
— Мягко сказано, — поморщился Снейп.
— Значит работает. Давай еще раз. Потрепи уж немного, оно того стоит.
Снейп снова протянул руку и сжал зубы. Но то ли из-за того, что он был готов, то ли потому, что часть чар уже была снята, однако во второй раз боль не показалась ему такой сильной. Зато теперь его поразило ощущение свалившегося с плеч груза.
— Сработало, Кингсли!
Министр довольно улыбнулся, сверкнув белоснежной улыбкой, и хлопнул Снейпа по плечу.
— Глядишь, так мы её и совсем выведем!
Снейп смотрел на Метку, снова ставшую бледной, как обычно.
— Совсем — вряд ли. Но то, что удалось сделать, — это уже немало. Спасибо тебе, Бруствер.
— Рад помочь, — Кингсли тоже бросил взгляд на Метку и, когда Снейп стал опускать рукав, с любопытством спросил: — А что это за чары на тебе, кроме Метки?
Видимо, Снейпу не удалось сохранить невозмутимый вид, потому что Кингсли удивленно поднял брови:
— Ты не знал?
— Нет, — Снейп на мгновение задумался. — Хотя, возможно, просто не обращал внимания.
Сейчас, когда Кингсли ткнул его в это носом, Снейп и сам понял, что с некоторых пор ощущает на себе что-то… Какую-то постороннюю магию. Он не мог вспомнить, появилась ли она после его визита в пещеру или еще раньше, но не исключал, что этот едва заметный след оставила на нем Смерть. И теперь, получив, пусть косвенное, но всё же подтверждение реальности произошедшего с ним, он порадовался, что решил ничего не рассказывать Кингсли о странном происшествии в пещере. Тем не менее, он не стал пренебрегать возможностью узнать побольше об этих таинственных чарах, и спросил: