Принц Полуночи. Трилогия
Шрифт:
Уже на побережье он обнаружил под капитанским мостиком еще двух членов экипажа.
Те мирно спали в тенечке, на взлет не отреагировали: не кто-нибудь взлетал-то – лейтенант геллетского гвардейского авиаполка, так что шлиссдарк даже не тряхнуло. Но что теперь делать с этой парочкой, Казимир не знал. На всякий случай, он связал пилотов, прикрутил к креслам в пассажирской зоне, как можно дальше друг от друга, и решил, что остальное – проблемы Тира.
А Тир, в свою очередь, полностью поглощенный состоянием Риттера, только рукой
– Да пусть их.
Пусть так пусть. Обижать пилотов никто не собирался, но и развязывать не стали.
ГЛАВА 12
Если я не дойду, если в пути пропаду…
Набрав высоту, Казимир сориентировал шлиссдарк в нужном направлении. Застопорил тумблеры. И отдыхал. Отдыхала вся Стая.
Они славно поработали, они убили много людей, они чуть не потеряли одного из своих. А теперь отсыпались на разложенных креслах, пооборвав отгораживающие эти кресла плотные занавески. Пассажирам во время долгих перелетов нужна иллюзия уединения, а Стае нужен был обзор. Даже во сне.
Казимир не спал – следил за полетом. Тир не спал – присматривал за Риттером.
Солнце село, погасла алая кайма на западе, и теперь шлиссдарк летел в темноте, под звездами. В пустоте. На север. Домой.
Казимир тоже устал, но он был сильнее остальных и меньше нуждался в отдыхе. Через четыре часа его кто-нибудь сменит, тогда можно будет выспаться, а пока – надо терпеть. Следить за небом. Тир вон тоже не спит… хотя он почти никогда не спит. И не устает.
Мал проснулся, когда небо стало розоветь. Еще не утро – ночь, но наверху рассвет наступает раньше. А Казимиру уже и спать не хотелось. Он решил дождаться солнца. Оставил Мала на мостике, а сам пошел вниз, на палубу. Нужно было хоть немного размяться после восьми часов в капитанском кресле.
Падре дрых на боку, натянув на голову куртку.
Шаграт… тот, кажется, дремал вполглаза. Одно ухо прижато к подушке кресла, второе – направлено в сторону Тира.
Риттер неподвижно лежал на спине. Очень бледный. Тир сидел с ним рядом, рассеянно гладил по голове, перебирая пальцами короткие, русые пряди. Губы его шевелились, он явно что-то рассказывал.
Риттеру?
Похоже на то. Значит, тот не спит.
А Шаграт подслушивает, дерьмецо зеленое.
Казимир подошел к ним, развернул переднее кресло так, чтобы не сидеть спиной.
Тир слегка улыбнулся ему. В черных глазах отражалось восходящее солнце, а может, мерцали огоньки. Казимир давно не видел их, алых огней в расщелинах вертикальных зрачков, но однажды увидев – запомнил навсегда.
Что он рассказывает? Какие-то стихи, что ли? Казимир прислушался.
Точно. Стихи…
– …И встал Айболит, побежал Айболит. По полям, по лесам, по лугам он бежит, и одно только
Былина? Поэма?
– Что такое Лимпопо? – поинтересовался Казимир.
– Место такое! – буркнул Шаграт. – Там детям каюк придет, если Айболит не успеет. Не мешай, Цыпа! Суслик, давай дальше, чего заткнулся?!
– Бред какой-то, – Казимир, может, и не стал бы мешать, но Шаграт выводил его из себя, – детям каюк… Вы сегодня этих детей убивали десятками.
– Так то мы, – Шаграт сел в кресле, – а то добрый доктор Айболит. Он всех лечит. Даже червяков.
Казимир посмотрел на Тира. Тот пожал плечами: мол, а я что?
– Червяки не болеют, – сказал Казимир.
– Да много ты знаешь?! – взвился Шаграт. – Сказано же: «Приходи к нему лечиться, кто хочешь. Хоть корова, хоть червяк». Да чтоб ты знал, Цыпа, доктор этот зайцу ноги пришил!.. Ты че приперся, вообще? Ты на вахте! Протри лупетки и иди за небом следи!
– Шаграт, – Тир поморщился, – не кричи, пожалуйста.
– А чего он? – Шаграт сбавил тон.
– Казимир задает вопросы. Имеет полное право. А вахту он сдал.
Падре заворочался в своем кресле. Ворочаться там было тесно, так что Падре сел и сонно спросил:
– Что за шум?
– Цыпа – гнусное рыло, – сообщил Шаграт. – Мух хлебалом ловит вместо вахты.
Казимир ударил орка ногой, приподнявшись на подлокотниках, вложив в удар всю свою массу и инерцию разворота кресла. Но в этот же момент Тир пнул его кресло в правый нижний угол, развернув в другую сторону. Казимир хлопнулся обратно, рванулся встать. Тир поймал его за плечо.
Пальцы его оказались неожиданно сильными. А хватка – болезненной. Бицепс словно попал в тиски. Как-то это было не очень правильно, потому что Казимир… всегда был уверен, что он гораздо сильнее и быстрее Тира.
– Тише, – попросил тот, отпуская его, – давай без драки. Шаграт, извинись.
Шаграт надулся, но извинился. И даже обошелся без Цыпы.
Падре сложил свое кресло и потребовал объяснений. В конце концов, Тир начал рассказывать свою сказку сначала. На середине истории, там, где к доктору Айболиту прилетели орлы и предложили подвезти до Африки, к слушателям присоединился Мал.
Мала, хоть он и вахтенный, обратно на мостик не погнали.
Сказка была дурацкая. Тир ее то ли выдумывал на ходу, то ли переводил на вальденский, оставляя без перевода только названия, взятые из земной географии, и животных, которых в Саэти просто не было. Тупая, детская сказочка, абсолютно бессмысленная.
Идиоты.
Казимир снова оказался выключен из компании. Потому что и сказка была ему неинтересна, и… как-то так получилось. Вроде все вместе сидят, но Стая сама по себе, а он – сам по себе. Все правильно, конечно, кто он и кто эти… один так вовсе животное. Быдло чует разницу между собой и знатью, тем более чует разницу между собой и потомком драконов.