Принц Полуночи. Трилогия
Шрифт:
Странность.
Это роднило.
А еще любовь.
Кто начал первым, сейчас уже и не выяснить. Казалось, что оба только ответили на чужое чувство. Блудница потянулась к нему навстречу. А он, наоборот, к ней. Теперь он помнил – вспомнил – о другой машине, о вертолете по имени Мурена, ожившей, чтобы спасти его. Машины тоже умеют совершать чудеса. Они не похожи на людей, но похожи на него, демона, и так же, как он, раздвигают границы возможного, когда пытаются спасти кого-то – не себя.
Мурена была первой. И жаль, что пришлось забыть ее, чтобы забыть того человека. Жаль, что снова придется забыть о
Снова увидеть – его.
Человека, обещавшего смотреть в небо.
Человека, стрелявшего в спину.
Это неважно. Он сделал то, что должен был. Он умел летать. А возвращаться на Землю нельзя.
– Домой, – сказал Тир.
«Нет», – попросила Блудница.
– Домой. Гуго ждет.
Блудница провалилась вниз, пронеслась над побережьем и едва не нырнула в беспокойные барашки волн Эстрейского моря. Домой в последние недели означало – в Миатьерру. В Миатьерре ждал Гуго. Там же ждала Хильда. О чем Блудница и напомнила не без ехидства, хотя ровным счетом ничего не смыслила в человеческих взаимоотношениях. Она не умела ревновать, но знала, из-за кого ее хозяин готов спуститься с неба.
Тир лишь улыбнулся.
Трудно не ответить на любовь, если ответить хочется. Трудно не ценить верности, заботы, доверия. Правда, насчет доверия… Блудница была пока единственным существом, доверием которого Тир не позволил бы себе злоупотребить.
Доверием которого он не злоупотребил за прошедшие годы.
Шестнадцать лет на службе человеку. За такой срок, даже если никуда не спешить, успеешь не по разу использовать всех окружающих, оптом и в розницу.
Не везло стране Эстремаде, не везло с тех самых пор, как она прибегла к шантажу, чтобы избавиться от короля-шефанго. После этого Ворон, император Альбин, разорил ее земли войной, и Эрик фон Геллет, император Вальдена, сцепился с Вороном в эстремадском небе.
Вальден победил Альбию. А нового короля Эстремады звали Алекс фон Ольтан.
Неисповедимы пути генеалогии: среди представителей благородного рода Ольтанов, уходившего корнями чуть не на тысячу лет в прошлое, числился первый эстремадский король, Перпенто Длинная Борода. Более законного претендента на престол, чем генерал Вальденских ВВС Алекс фон Ольтан, не сыскалось бы во всей Эстремаде, и поэтому Эрика Вальденского нельзя было даже назвать захватчиком.
Он освободил Эстремаду от Ворона и отдал наследнику древнего рода. Благодетель. Эстремадцы от такого поворота событий в восторг не пришли: они сами, пожалуй, предпочли бы видеть на престоле Ворона. Но выбирать не приходилось, спорить с новой властью – тем более. За время, прошедшее после кертской войны, империя Вальден разрослась и окрепла. А чтоб его величеству Алексу I не скучно было одному так далеко от родного баронства, Эрик захватил еще и Миатьерру – государство, отделенное от Эстремады только узким проливом и в течение своей истории служившее постоянным поводом для конфликтов между Эстремадой и Ниторэй.
Эстремада, захватив Миатьерру, получала контроль над проливом и над входом и выходом из Эстрейского моря. Королевство Ниторэй, захватив Миатьерру, получало точку опоры, для того чтоб занести над Эстремадой дубину шефангской угрозы. Миатьерра
А Эрик Вальденский счел ее своей собственностью.
С развитием авиации контроль над морем потерял актуальность, но Миатьерра по-прежнему оставалась удобной базой и для войны с Эстремадой, и для оказания всей необходимой помощи новому эстремадскому королю. Хотя там хватало своих сложностей. Удержать в повиновении привыкшее к независимости население Миатьерры было непросто.
От завоеваний гораздо больше вреда, чем пользы. Таково было мнение Тира. И хотя мнение это относилось к любым завоеваниям, охватывая всю человеческую историю от начала и до неведомого пока завершения, в этот раз Эрик соизволил принять его близко к сердцу. Спохватился, наверное, что давно ничем не озадачивал своего демона.
– Ты мог бы установить здесь мир и порядок, – сообщил он.
Как будто Тир и так об этом не знал.
– Если бы вы отдали соответствующие распоряжения, – ответил он нейтрально.
В то, что Эрик решится наконец использовать его возможности в полном объеме, не верилось. И правильно не верилось.
– Станешь наместником? – поинтересовался его величество.
– Нет.
В самом деле. Достаточно того, что в наместники – ладно, ладно, в короли, но в данном случае невелика разница – попал фон Ольтан.
– Фон Ольтаном ты будешь попрекать меня до конца моих дней, – терпеливо вздохнул Эрик. – Неужели самому не хочется расти, а, Суслик?
– Я расту.
Он мог бы установить в Миатьерре мир и порядок, мог сделать это гораздо меньшей кровью, чем люди. Но он хотел услышать от своего хозяина, что тот готов воспользоваться всеми его способностями. Потому что иначе отношение к нему Эрика могло стать… слишком сложным. Тир не хотел бы, чтоб между ним и теми, с кем он летает в одном небе, появились неясности, недоговоренности и двусмысленности. Достаточно того, что Шаграт на земле старается держаться от него подальше. Не любит он демонов, боится перемен, которые происходят с легатом. Только, в отличие от Клендерта, не стремится от легата отделаться. В небе по-прежнему доверяет полностью, по-прежнему только Тира и Эрика признает командирами. А вот на земле обходит стороной.
Это непросто, учитывая, что Шаграта просто-таки завораживает Гуго.
Как бы там ни было, Миатьерру Тир предоставил самой себе и Эрику Вальденскому.
Гораздо легче Вальдену удалось усмирить эстремадцев, ошеломленных прошедшими по их стране грозовыми фронтами. Сначала – Эльрик де Фокс, потом – Ворон Альбийский, теперь – Эрик Вальденский. Три правителя если не самых могущественных в Саэти, то уж точно самых одиозных.
Было от чего прийти в замешательство.
– Алекс – это то, что нужно, – рассудил Падре, когда перестал удивляться поразительной генеалогии фон Ольтана. – Ворон бесится, конечно, зато Лонгвиец никакого худа Эстремаде не учинит. И Ворона, если вдруг что, придержит. Он может.