Принц-потрошитель, или Женомор

Сандрар Блез

Чтобы согласно классической рекомендации судить автора по законам, им же самим над собой поставленным, важно понять: происходящее в этой книге — игра. Ее главные персонажи, два монстра, связанные нежной дружбой, по существу не более чем дети. Шальные и предприимчивые подростки, ни в грош

не ставящие мир взрослых, тупой и абсурдный. Сандрар отрицает его так же, как, например, Сент-Экзюпери. Только игра ведется по иным правилам: где сказано, что дети непременно добры? Здесь тоже действует Маленький принц, обманутый любовной мечтой межпланетный скиталец, однако он шалунишка до крайности злобный. А его склонный к меланхолии друг-повествователь — международный террорист. Почему? Да от скуки, надо же как-то развлекаться! Вспоминается известный стишок, на сей раз нашего, отечественного происхождения: «Мальчик в сарае нашел пулемет — больше в деревне никто не живет».

Если взглянуть на события романа с этой точки зрения (а только так и можно), нет ничего удивительного в том, что герои, свирепо готовившие конец света, вдруг начинают восторгаться техническим прогрессом с его принципом всеподчиняющей утилитарности. Они что, подрядились хранить верность собственным планам? Не вышло пустить Вселенную в распыл, ну и ладно, зато прогресс — это же бомбы, самолеты! Сколько игрушек!

И равным образом нет смысла спрашивать, как мог известный путешественник допустить в романе о знакомой ему России столько неточностей. Пьянчужка в трактире декламирует Пушкина. Русские простолюдины в 1905 году носят фамилии вроде «Дубофф» (в переводе мы избавили читателя от этого курьеза, но в оригинале так), хотя это двойное «ф» дворяне-эмигранты

укоренили после революции специально затем, чтобы написание их фамилий на иностранной почве чем-то отличалось от простонародных. В горнице сельской избы сидит на привязи собака. Пол-Москвы разворочено взрывом, якобы устроенным нашими шалунами…

Мальчишеская похвальба, россказни-страшилки, доведенные до уровня литературного эксперимента в духе модного имморализма. Писатель выражает совершеннейшее презрение к вопросу о том, хороша его книга или нет: «Судите об этом, как угодно, и отстаньте от меня». Он исходит из убеждения, что в этом мире ничто не серьезно — ни жизнь, ни смерть, ни тем паче эстетика. И мир, легкомысленно падкий на дерзкие эксперименты, не остался равнодушным к предложенной им недоброй забаве.

Короче, «Женомор» — не что иное, как постмодернизм в полном цвету, хоть еще и не ведающий, как его назовут в будущем. Одно это делает роман любопытным для всякого, кому интересна история литературы. Что до прочих читателей, им в первую очередь потребуется чувство юмора. Черного, само собой, ведь Сандрар все напирает на тотальный демонизм творения. Хотя это тоже не более чем угрюмая шутка (недаром считается, что лучший остряк — тот, кто зубоскалит, сохраняя мрачную физиономию). Демоны Сандрара в своих кощунствах жутко, но и смешно мелкотравчаты. Если позволить себе еще одну отечественную аналогию, так выглядел бы роман «Мелкий бес», если б задачу поведать о деяниях и грезах Передонова Сологуб поручил Недотыкомке. Будучи какой-никакой нечистой силой, она бы с эпатажным текстом, надо думать, справилась.