Принц приливов
Шрифт:
— Ты только так говоришь, папа. — Чендлер уперлась головой в мой подбородок. — То есть па, — быстро добавила она.
— И все-таки запомните мои слова, — продолжал я. — Родители существуют на земле с единственной целью — портить жизнь собственным детям. Таков один из важнейших божьих законов. Слушайте внимательно. Ваша задача — убедить нас с мамой, что вы думаете и поступаете так, как мы вам велим. Но на самом деле все иначе: у вас свои мысли и свои тайные дела. Просто мы с мамой вас достаем.
— А как вы нас достаете? — удивилась Дженнифер.
— Нам стыдно перед друзьями
— Речь не об этом, — пояснил я. — Но знаю точно, мы с мамой каждый день понемногу достаем вас, хотя не отдаем себе в этом отчета. Мы бы не мучили вас, потому что крепко любим. Но мы родители, и наша обязанность — портить вам жизнь. Понятно?
— Нет, — хором откликнулись дочери.
— Прекрасно. — Я глотнул из бокала. — От вас и не требуется понимания. Мы — ваши враги, и вам суждено вести против нас партизанскую войну, по-испански «герилью» — красиво звучит.
— Мы не гориллы, — сухо произнесла Люси. — Мы девочки.
Из дома вышла Салли. На ней было летнее платье без рукавов, белое, с легким серым оттенком, и такого же цвета сандалии. Я залюбовался ее длинными загорелыми ногами.
— Никак я помешала чтению полного курса лекций доктора Спока? — спросила Салли, улыбнувшись девочкам.
— Па назвал нас гориллами, — пожаловалась Чендлер, перебираясь с моих коленей на материнские.
— Я немного привела дом в порядок, — сообщила Салли, закуривая сигарету.
— Мама, если ты не бросишь курить, то умрешь от рака легких, — обрадовала мать Дженнифер. — Ты захлебнешься своей же кровью. Нам рассказывали об этом на уроке.
— Не пущу тебя больше в школу, — пообещала Салли, выпуская дым.
— Что тебя потянуло прибраться? — поинтересовался я.
— Я же вижу лицо твоей мамочки, когда она к нам приезжает. Не дай бог застанет развал на кухне — еще потащит девочек на прививки от тифа.
— Просто ей завидно, что ты врач, а ее успехи закончились в третьем классе школы, где она победила в состязании по орфографии [9] .
9
Поскольку в английском языке написание и произношение зачастую очень сильно разнятся, это породило особый вид школьных состязаний. Обычно соревнуются две команды, участники которых называют по буквам трудные слова.
— Том, ты слишком жесток к матери, — упрекнула меня Салли, наматывая на палец пряди волос Чендлер. — Она пытается вновь стать хорошей матерью и делает это, как умеет.
— Па, почему ты не любишь бабушку? — осведомилась Дженнифер.
— Кто тебе сказал, что я не люблю бабушку?
— Тогда почему, когда она звонит, ты всегда кричишь: «Меня нет дома»? — подлила масла в огонь Люси.
— Дорогая, это просто защитная реакция. Знаешь, как раздувается рыба-шар, когда чует опасность? Так и я, когда бабушка звонит, раздуваюсь и кричу, что меня нет дома. И все бы обходилось, если бы мама меня не выдавала.
— Папа, зачем ты скрываешься от бабушки? — допытывалась Чендлер.
— Потому что если я дома, мне приходится
— Значит, когда мы вырастем и ты нам будешь звонить, мы тоже должны кричать: «Меня нет дома»? — заключила Люси.
— Конечно, — согласился я, вкладывая в свой ответ больше эмоций, чем мне бы хотелось. — Потому что мои вопросы будут портить вам настроение. Каково вам будет слушать: «Дорогая, ну когда же ты наконец выберешься ко мне?» Или: «Солнце мое, я что-то сделал не так?» Или я начну хныкать: «В минувший четверг у меня был день рождения». Дальше больше: «На следующий вторник мне назначена операция по пересадке сердца. Тебя, конечно, это не волнует». А хотите услышать что-нибудь вроде: «Ты хотя бы могла прийти обтереть пыль с моего аппарата искусственного дыхания»? Знаете, девочки, когда вы вырастете и уйдете, у меня останется единственное занятие — поддерживать в вас чувство вины. И пытаться разрушить ваши жизни.
— Па думает, что он все знает, — глядя на мать, заметила Люси.
Две рассудительные головы согласно кивнули.
— Это что такое? Дети смеют разбирать меня по косточкам? Моя плоть и кровь находит недостатки в моем характере? Знаешь, Люси, я выдержу все, что угодно, но только не критику.
— Все друзья считают, что у нас чокнутый отец, — добавила Дженнифер, тоже обращаясь к матери. — Вот ты себя ведешь как нормальная мать. А па совсем не похож на других отцов.
— Дожил. Вот оно, жуткое мгновение, когда дети восстают против тебя и готовы выпустить тебе кишки. Живи мы в России, они бы донесли на меня коммунистическим властям, и я бы отправился в сибирские соляные копи морозить задницу.
— Мама, он сказал плохое слово, — поморщилась Люси.
— Да, дорогая. Я слышала.
— Пора скашивать траву, — выпалил я.
— Мама, он всегда после этого слова говорит, что пора скашивать траву, — продолжала жаловаться Дженнифер.
— А в это самое время моя мамочка пересекает мост через Шемкрик. Все птицы планеты умолкают, когда Лила Винго куда-то направляется.
— Том, прошу тебя, постарайся быть с нею поласковей, — своим жутким «докторским» тоном произнесла Салли. — Не позволяй ей вывести тебя из равновесия.
Я простонал и отпил из бокала.
— Боже, знать бы, что ей понадобилось на этот раз. К нам она приезжает, только если может хоть немного испортить мне настроение. Она мастер разрушать чужую жизнь. Ей бы семинары вести на эту тему. Итак, у нее плохие новости. Когда мать упоминает о плохих новостях, так и жди чего-нибудь жуткого, вроде библейских ужасов из Книги Иова.
— Согласись хотя бы с тем, что она пытается стать тебе другом.
— Соглашаюсь. Пытается, — устало вздохнул я. — Мне она нравилась больше, когда не предпринимала этих попыток, когда просто была нераскаявшимся чудовищем.
— Что у нас сегодня на ужин? — сменила тему жена. — Мой нос чует что-то вкусное.
— Это свежий хлеб. Также я зафаршировал мясом крабов и креветок те несколько камбал, что поймал утром. Добавь к этому салат из шпината и жареные кабачки с луком-шалотом.