Принц пустыни

Филдинг Лиз

– Да, – отрезал он и, прежде чем она успела что-то сказать, добавил: – Нам сейчас принесут чай.

Лидия проигнорировала внезапную смену темы.

– Вы здесь тоже впервые. Почему?

– Смотрите на закат, – пробурчал он.

«Другими словами, не суй свой нос в чужие дела», – подумала Лидия. Она не знала, должна ли радоваться тому, что смогла вывести его из себя.

Этот мужчина был для нее загадкой.

Осознание того, что не у нее одной есть секреты, уменьшало ее чувство вины. Все же ей по-прежнему было неловко

оттого, что она его обманывала.

Ни один из них не произнес ни слова, пока темнота рассеивалась, и солнце, все еще находящееся за горизонтом, раскрашивало пенистые облака в розовый, карминный и золотистый цвета. Постепенно темные тени на воде превращались в одномачтовые суда, пришвартованные среди современных яхт. За ними на крутом берегу реки Лидия увидела маленький городок с портом и базаром, которые уже начали просыпаться.

– Какая красота, – произнесла она.

– Да, это Баб-эль-Сама. Ворота рая. Поэтичное название вполне подходило городу.

– Ваша взяла.

– Вы уже налюбовались закатом?

– Да. Спасибо, что были ко мне терпеливы.

– Всегда к вашим услугам.

Они пошли обратно к беседке. Это было слишком банальное название для здания, словно созданного джинном из волшебной лампы Аладдина. Внутри слуга накрывал на стол. Поклонившись Лидии, он, не поднимая глаз, произнес:

– Assalam alaykum, sitti. Marhaba.

– Добро пожаловать, моя госпожа. Да пребудет с вами мир, – перевел ей Кэл.

– Что я должна сказать в ответ?

– Shukran. Alaykum assalam, – сказал он. – Благодарю. Да пребудет с вами мир также.

Мужчина улыбнулся и снова поклонился ей, когда она повторила слова Кэла. Они навсегда останутся в ее памяти вместе со сказочными образами Баб-эль-Сама.

Когда слуга удалился, Лидия села в одно из плетеных кресел с высокой спинкой, а Кэл снял салфетку с корзинки с теплой выпечкой.

– Вы проголодались?

– С тех пор как я покинула Лондон, я только и делаю, что ем, – ответила она. – Если я хочу и дальше так себя баловать, мне придется каждый день переплывать реку туда и обратно.

– Да или нет? – спросил Кэл, протягивая ей корзинку.

– Завтрак – самый важный прием пищи, – ответила она, вдыхая соблазнительный аромат сдобы. – Сейчас подходящее время для завтрака?

– Вы можете принимать пищу всякий раз, когда захотите, – заверил ее Кэл, наливая чай в две чашки из тонкого фарфора. – Молоко, лимон?

– Немного молока. – Лидия помедлила. – Вы должны это делать? Обслуживать меня?

Кэл нахмурился. Похоже, он не сразу понял, что она имеет в виду.

– Разве это не повредит вашему имиджу?

– Имиджу?

В отличие от своего деда и отца он не воспитывался как принц, которому нет дела до мирской суеты. Также, несмотря на детство, проведенное в Средиземноморье, он не стал одним из тех изнеженных мужчин, о которых заботится

любящая мать, пока сия почетная обязанность не передается жене. Даже если бы Кэл и имел к этому склонность, у его матери были более интересные дела.

Он не стремился создать себе имидж мачо. Ему никогда не нужно было зарабатывать себе на жизнь, но, воспылав страстью к авиации, он стал много работать. Ему хотелось приобрести свой собственный самолет и научиться его пилотировать.

«Кальзак эйр сервисиз» поначалу была курьерской службой. Сейчас его компания перевозила грузы по всему миру. На него работали сотни высококвалифицированных специалистов.

– Ханиф ухаживал за своей первой женой и за Люси.

– Правда?

– Люси вам об этом не рассказывала?

– Она только говорила, что он ее любит.

– Свою первую жену он тоже любил. Хотя это был традиционный договорной брак. Ему дважды повезло.

– Или он просто умеет любить.

«Может, это и есть ответ на все вопросы?» Отбросив тревожную мысль, Кэл вспомнил, что папарацци следят за каждым шагом леди Роуз и, взяв свою чашку, подошел к балюстраде и облокотился о перила.

Солнце находилось в таком положении, при котором любая вспышка фотокамеры была бы заметна. Впрочем, Кэл не думал, что папарацци настолько глупы. Единственным очагом активности была пристань, где рыбаки готовили свои лодки к выходу в море.

Окидывая взглядом панораму, он видел лишь мирный городок, готовящийся к началу нового дня. Он позволил себе проникнуться этой картиной так же, как высохшая земля впитывает капли влаги.

Его дед в детстве стоял на этом же месте и смотрел на реку, город, пустыню за ним, уверенный в том, что каждая капля воды, каждая песчинка будет однажды принадлежать ему.

Вот только Аллах распорядился иначе. Его дед последовал голосу сердца, а не разума и в результате был объявлен недостойным. Кэл хорошо усвоил урок.

Допив чай, он пошел обратно. Воробьи, клевавшие нетронутый круассан, улетели при его приближении. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Роуз спит.

Только сейчас, когда солнце поднялось высоко и его яркий свет залил веранду, Калил заметил лиловые круги у нее под глазами. Долгий утомительный перелет и бессонная ночь взяли свое.

Вместо того чтобы ее разбудить, он наклонился и просунул руку под ее согнутые колени. Она вздохнула.

– Тише, – сказал Кэл, положив ее руку себе на плечи. – Держитесь.

Должно быть, Роуз его услышала, потому что обвила рукой его шею и уткнулась лицом в его плечо.

Неся ее в дом Люси и Хэна, Кэл обнаружил, что она вовсе не такая легкая, какой кажется. Не воздушный ангел, а живая женщина из плоти и крови.

Огромные двери были распахнуты настежь, и он вошел внутрь. Навстречу ему бросилась небольшая группа женщин. Выражая свое неодобрение, они окружили его у двери в спальню, предназначенную для гостьи.