Принц разрушений
Шрифт:
— Арцита, что ты творишь? — Прошипел Ранма.
Жрица незаметно подмигнула полукровке.
— Ну, чего ждете? Пошли прочь! Удерживайте замок, чтобы враги не посмели помешать ритуалу.
Ящеры, переговариваясь и шепчась, покинули вершину вулкана. Все-таки авторитет жрицы был среди них непререкаемым. Как только с вершины ушел последний воин, аргонианка подбежала к Вайлет и Ранме, падая на колени.
— Прошу вас, Владыка, берите свою женщину и бегите. — Умоляла жрица. — Бросьте нас, мы и правда недостойны вашей защиты. После всего того, что эти черви наговорили вам.
— Арцита…
— Слышала,
— Но жители Ики, что будет с ними? — Не унимался полукровка. — Я не могу их бросить на растерзание каперу.
— Ты совсем ума лишился? — Начала трясти его за плечи девушка. — Они только что едва тебя не убили!
— Они в отчаянии. — Выкрикнул пират. — Я…я не могу их осуждать. Хочу, но не могу. Потому что сам не знаю, что делать.
— Бегите, Владыка. — Улыбнулась жрица, поправляя локон его волос. — Забудьте о нас. Только выживите сами. Мы достойны участи, что уготовил нам враг, сколь ужасна она бы не была. За то, что посмели усомнится в вас.
— Нет, должен же быть какой-то выход. — Не успокаивался Ранма. — Что-то, что должно сберечь Золотой город.
— Да на кой черт тебе так сдался этот город?! — Залепила ему пощечину механик.
Пират отшатнулся от полученной оплеухи. Еще мгновение спустя он изменился в лице — замешательство сменило озарение.
— Ты действительно — гениальная девушка, монетка. — Прошептал полукровка.
— Я…ну да, это так. — Замялась Вайлет. — А ты вообще о чем, кэп?
— Арцита, сколько ящеров осталось в Ике? — Обратился он к аргонианке.
— Только те, кто участвовал в сражении, около сотни воинов. Остальные укрылись в джунглях и пещерах, как вы и велели. Вы что-то придумали, Владыка?
— Да. — Кивнул Васар. — Я спасу вас. Я уничтожу Золотой город.
Он подошел к жерлу вулкана. Там внизу бушевала стихия, обдавая лицо пирата жаром. Нужно было попробовать. В древней легенде Воин погиб, пытаясь покорить этот вулкан. Но у него не было украшений, что юный пират добыл в странствиях.
Ранма глубоко вздохнул и закрыл глаза, стараясь сосредоточится. Представить себе поток, как учил его Рекс, почувствовать биотику своим телом. Власть над формой и над энергией. Он видел, как некоторые ящеры с бродячего острова контролировали лаву и каждый из рептилоидов мог плавать в ней, как в воде. Не только из-за прочной чешуи, но и из-за врожденного таланта к биотике, что позволял им не сгорать заживо в пламени.
Он воздел руки. Лава внутри вулкана зашевелилась, постепенно закручиваясь в воронку.
— Капитан, ты рехнулся? — Сглотнула ком у горла Вайлет. — Ты же затопишь весь город лавой.
— Именно. — Сдувая с носа капли пота, ответил Ранма. — Черт с ней, с Икой, если я смогу уничтожить ее и солдат Ноя, что начали входить в город, то спасу жителей, которые прячутся в джунглях. Город можно отстроить потом, но сейчас я хочу спасти их жизни.
— Владыка, не нужно! — Взмолилась Арцита, обхватывая его ноги. — Не защищайте нас, проклятых грешников, бросьте! Бросьте нас и бегите. Вы не сможете покорить стихию, вы погибнете, так же, как Воин из легенды.
— Я уже все решил. — Твердо произнес полугном, продолжая закручивать вихрь магмы. Лучше скажите
Вайлет вытащила бинокль с килта Ранмы и вгляделась вниз. Войска, которыми командовал капер, входили в город с северной стороны.
— Кэп, север. Четыре, нет пять тысяч. — Коротко ответила Вайлет.
— Я…понял…тебя…монетка… — Сжав зубы прошипел пират. — Ну же, давай, никчемная сила, покорись мне. Мне нужно больше мощи.
— Ты хочешь большего, чем сможешь удержать. — Ответили ему голоса в голове.
— Плевать! — Прорычал он им в ответ.
— Ранма, с кем ты говоришь? — Недоуменно посмотрела на него механик.
— Ты уже силен.
— Больше нельзя.
— У каждого должен быть предел.
— Таков порядок.
— Мне насрать на порядки, будь они людские или космические. — Продолжал Ранма. — Я пират! Я — сама жадность! Я беру все без остатка и не отдаю ничего взамен.
— Так не пойдет…
— Нет…
— Обмен должен быть…
Ранма уцепился за эти слова.
— Тогда я готов на жертву, в обмен на силу! — Крикнул он в никуда, обращая на себя удивленный взгляд девушек.
— Уверен ли ты, воин? — Хором спросили у него голоса.
— ДА! Называйте вашу цену.
Голоса в голове загудели, словно рой насекомых. Полукровка едва слышал свои мысли, среди этой какофонии тысяч голосов, советовавшихся друг с другом. Наконец они стихли. После чего вновь начали говорить в унисон.
— Раз твой выбор сделан…
— Вот наша цена, воин!
— ШИБАЛЬБА!!!
— Забудь о ней, закрой врата!
— Страшная дань… — С тоской произнесли сотни голосов.
— Я СОГЛАСЕН!!! — Выкрикнул в пустоту Ранма. — Я согласен заплатить ее. Ради того, чтобы спасти их. Примите мою жертву, духи! Дайте мне силу, в обмен на врата Шибальбы. Дайте мне силу, которой у меня больше не будет, позвольте покорить стихию в один, последний раз. — Добавил он с тяжелым сердцем.
— ДА БУДЕТ ТАК. — Громом прозвучали голоса, так, что их услышал каждый, кто в этот момент находился в Золотом городе, от девушек рядом с пиратом до наемников, защищавших капера и его самого.
Ранму затрясло, разум захлестнула волна энергии. Кровь в висках застучала с бешеной силой, вдыхаемый воздух казался раскаленным, словно жар дедовской кузни. Каждый волосок на его теле встал дыбом от ощущения силы. Затем его объяло пламя. Казалось, что он перестал быть смертным — воплотился в мире в виде огненного биотического вихря.
Пламя сияло все ярче и ярче, постепенно поднимаясь до небес. Ранма рассмеялся, упиваясь этой безграничной мощью. Пусть на короткий момент, но он получил то, о чем тайно мечтал все эти годы — безграничную силу. В этот миг он на самом деле осознал, что значит — быть богом. В следующий момент полукровка понял, что больше он никогда не сможет даже приблизится к подобной мощи, не то, чтобы вновь покорить ее. Перед его взором возникло марево замка на краю ничего. Шибальба. Волшебные залы, великие души воинов и фигура Фаэрола, что с тоской смотрел на воителя, которому не суждено было более пройти по его чертогам. Рядом с ним стоял призрак полковника, который довольно кивнул полукровке, то ли ободряя его напоследок, то ли прощаясь навсегда. Морок пропал, будто бы его никогда не существовало.