Принц с опасной родословной

Жукова-Гладкова Мария

– Ладно, давай про трубу рассказывай, – попросила я.

Это оказался единственный способ спуститься вниз. Других рыжая не видела. Труба проходила у одного из чердачных окон, которое она без труда раскрыла. На зиму его никто не заклеивал.

Но то ли она трубу раскачала, то ли из-за лишнего веса оторвался кусок, державшийся на соплях, – в общем, Светка зависла над зияющим проемом. На ее счастье, мимо проезжали мы с Татьяной.

– А где компромат? – спросила я.

Светка приподняла свитер и извлекла из-за пояса полиэтиленовую

папочку с какими-то бумагами.

– Юль, только я их папе должна отдать.

– Мы тебя спасли, – открыла рот Татьяна, – так что…

– Я их просто сейчас отсканирую, – сказала я и подумала: надо будет домой и ксерокс купить.

– Юль, Таня, а вы съездите со мной завтра в ту квартиру?

Мы с соседкой переглянулись.

– Это решим завтра, – объявила я. – Утро вечера мудренее. Тем более ведь если поедем – то вечером? А до вечера многое может произойти. И тебе могут сообщить о местонахождении трубки и пистолета. И вернуть их за вознаграждение.

Глава 27

На следующий вечер нас с Татьяной пригласил к себе Иван Захарович – как и собирался. Прислал Лопоухого на джипе. Мы отзвонились рыжей и обещали с ней связаться, если вернемся не очень поздно. От таких приглашений не отказываются. А она в принципе сама может еще разок прогуляться в нужную квартиру. Или отправить папу.

– Давненько-давненько мы не собирались тут, девочки, – сказал Иван Захарович, занимая место во главе стола.

– Да ты все не приглашаешь, Ваня, – заметила Татьяна.

– Да вы уж больно бурную жизнь ведете. Юля в особенности. У нее, как я слышал, новая любовь.

Я напряглась.

– И как всегда не с тем. Юленька, неужели не можешь найти себе нормального, надежного парня? Вон взгляни, например, на Виталю.

Лопоухий, сидевший с нами за столом, аж дернулся, представив, какое счастье его может ждать, если я соглашусь.

– Я вижу, что не в его вкусе, – молвила я ангельским голосочком.

– Виталя, скажи девушке…

– Шеф, лучше на каторгу, – выдал Лопоухий. – Избавьте меня от такого счастья.

– А почему? Такая милая девушка.

– Иван Захарович, я со своей личной жизнью как-нибудь сама разберусь!

– Дело в том, что ты не можешь с ней разобраться! – рявкнул Сухоруков. – Если бы ты хотя бы мужиков себе во благо использовала. На других баб посмотри! Поэтому я и решил заняться твоей личной жизнью. Чтобы мне самому спокойнее было. Выдать тебя замуж и…

– Иван Захарович, даже мои родители оставили эту бредовую идею! И зачем мне замуж? Носки вонючие стирать? Жратву какому-нибудь лентяю готовить, который будет кверху брюхом лежать, уставившись в ящик?

– Юля, у тебя какое-то извращенное представление о замужестве, – заметил Иван Захарович.

– Абсолютно правильное, – сказала Татьяна. – Я была. Все так и есть.

– А, так вот кто оказывает на Юлю дурное влияние…

– Ваня, мы сами разберемся!

– Юля, – Сухоруков стал

абсолютно серьезным, – я не знаю, почему ты связалась с Ящером, но могу предположить. У тебя просто давно нет мужика. Погоди! Дай мне закончить, а потом будешь возражать. Славик, как мне известно, большой спец по женскому полу, да и момент встречи с тобой… был удачным для него. Как я понимаю, он хорош в постели? Или на полу? И на столе?

Я предпочла промолчать. Я чувствовала себя оплеванной Ящером. Но, с другой стороны… Почему бы не жить минутами, текущим моментом? В те конкретные минуты мне было хорошо со Славиком, очень хорошо. Получила удовольствие – спасибо. И прощай, милый. У меня и без тебя жизнь бьет ключом.

– Юля, посмотри правде в глаза. Да, тебе, наверное, больно. Но он использовал тебя, потому что ему это было выгодно. Признай это. Ты же сильная! И неужели тебе теперь не захочется ему показать, что использовать тебя опаснее, чем оголенный провод? Кстати, он никогда не любил ни одну женщину.

– А Тамару? – пискнула я.

– Он убил Тамару.

– Что?! – взревели мы с Татьяной одновременно.

Иван Захарович подождал, пока мы успокоимся, и продолжил невозмутимо:

– Не своей рукой, правда, ему нужно было себе алиби обеспечивать. Убивал Костя. Как ты правильно подметила, Юля, Неандерталец. Он во всем неандерталец. Так нож в тело женщине вогнать…

Ящер в тот день ушел рано, гораздо раньше обычного, и обретался в одной из своих аптек – там была какая-то проверка. Его видела куча народа, которая теперь ходит свидетельствовать, подтверждая алиби Вячеслава Николаевича.

Но кто же мог предположить, что именно в тот день в его квартиру понесет рыжую, да еще в компании с немецким бароном? И что Светка своим ключом откроет квартиру и обнаружит труп? Днем обнаружит, когда труп должен был найти сам Ящер вечером и изображать вселенскую скорбь. Все бы ничего, если бы Светка просто смоталась, не говоря никому ни слова, так она подключила папу. А папа тут же разработал план по ущучиванию Ящера – антикоррупционер страсть как любит чужое добро. То-то менты все терялись в догадках, почему несколько человек сообщили, что в квартире Ящера труп, – как только он туда вошел. Ковальчук с Ефимовым сорганизовали соответствующие звонки.

– Вы знаете, что планировал Ящер? – спросили мы с Татьяной.

Как удалось выяснить людям Сухорукова, Вячеслав Николаевич узнал о предательстве Тамары – и не смог ее простить.

– Она что, изменила ему с другим? – спросила я.

– Хуже. Она специально его охмурила – по предварительной договоренности с Отто Дитрихом фон Винклер-Линзенхоффом.

Мы с Татьяной слушали, раскрыв рты.

С бароном Ивану Захаровичу еще поговорить не удалось, чтобы выяснить все детали, но он точно знает: Тамара прибрала к рукам Ящера и приехала в Россию, чтобы помочь Отто Дитриху открыть тут сеть аптек или использовать уже имеющуюся.