Принц Севера
Шрифт:
Он взмахнул прутом. Тот выглядел вроде бы безобидно, но в руках бога становился оружием пострашнее любого копья или меча в руках самого сильного и жестокого воина.
У Джерина пересохло во рту. Он знал силу этого прутика. Изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал ровно, он ответил:
— Владыка Маврикс, мне пришлось ответить иносказательно. Я лишь осмелился подчеркнуть, что знаю о той роли, которую вы когда-то сыграли для народа Ситонии, поощряя многих и многих в их стремлении к высотам художественного мастерства. К красоте. И причина,
— Мне редко доводилось видеть рыбу, которая извивалась бы на крючке так, как ты, — раздраженно сказал бог. — Хорошо, я посмотрю.
Его глаза на мгновение вспыхнули, и в них замелькали сцены разрушительных действий чудовищ. Затем они опять превратились в глубокие черные ямы. Бог вина презрительно усмехнулся, глядя на Джерина.
— Да, они уродливы, ну и что? Вы, дикари, в этих холодных землях, где не растет виноград, обращаетесь друг с другом так же подло и отвратительно, как с вами поступают чудовища. Какое мне дело до их поступков?
Не успел Джерин ответить, как Силэтр охнула. Удивленно и одновременно радостно: в лачуге возник Байтон. И снова каким-то чудным образом хижина вместила его, не изменившись в размерах и не сделавшись тесной. Джерин все думал, какой облик примет бог-прозорливец. Юного красавца с фронтона его разрушенного теперь храма или более примитивного идола с торчащим фаллосом и едва намеченными глазами. Но ответа не получил, ибо появившийся Байтон попеременно казался ему то таким, то другим, видимо в зависимости от того, какой его образ преобладал в данный момент в сознании Лиса. Или самого бога-провидца, как знать.
Силэтр охнула.
— Благодарю, о Прозорливец, что внял молитвам своей бывшей рабы, которая до сих пор чтит своего господина.
— Преданность — слишком редкое качество, чтобы им пренебрегать, — ответил Байтон. В его голосе проскальзывал тот же легкий деревенский акцент, что и в речи Силэтр. — Тем более когда оно бескорыстно.
Маврикс смотрел на Байтона с неприкрытым отвращением. Выражение его лица вполне соответствовало его настроению. Повернувшись к Джерину, он презрительно усмехнулся.
— Если ты думаешь, что этот докучливый неотесанный мужлан в образе бога, которого ты вызвал, спасет тебя, то лучше выбрось из головы.
— И в мыслях не было, — поспешил заверить Джерин.
Поклонившись Байтону, он произнес:
— Владыка-прозорливец, Сивилла молила вас появиться здесь по той же причине, по какой и я воззвал к лорду Мавриксу, владыке сладкого винограда. Мы хотели просить вас помочь нам избавить наш северный край от разоряющих его чудовищ. Поскольку они вылезли из пещер, находившихся под вашим ныне рухнувшим храмом, я посмел надеяться, что вы посчитаете себя хотя бы отчасти ответственным за их появление.
— Господин,
Как и прежде Маврикс, Байтон соизволил снизойти к этой просьбе. Пораженный Джерин увидел, как завращалась на шее его голова, что было совершенно невозможно для человека из плоти и крови. Затем ему стало казаться, что вращается вовсе не голова, а базальтовый столб. Так или иначе, у Байтона совершенно точно имелись глаза… и по крайней мере один дополнительный — на затылке.
Перестав крутиться, Байтон сказал:
— Это ужасно. Подобный хаос вполне отвечает нравам чужеземных фигляров.
То ли рукой, то ли фаллосом он указал на Маврикса.
— Моим?
Маврикс возмущенно повернулся, грациозно взмахнув леопардовой накидкой. Собственно, невозможно было представить, чтобы он двинулся как-то неуклюже. Но из прежних встреч с Мавриксом Джерин знал, что этот бог весьма раздражителен, что не замедлило подтвердиться. В мягком голосе Маврикса появились гневные скрежещущие нотки:
— Значит, я фигляр, да? А мне кажется, эти упыри больше в твоем стиле. Примитивные создания, весьма подходящие для этих варварских мест. Кроме того, они обитали в пещерах именно под твоим храмом. Если ты их так презираешь, то почему не избавился от них раньше? Полагаю, эта задачка тебе просто не по зубам.
И он насмешливо фыркнул.
Неожиданно Байтон предстал перед Джерином в абсолютно человеческом образе. Возможно, лишь потому, что каменная колонна не способна в нужной мере выразить гнев.
— Не я их создал! — заревел он, и его голос отдался в голове Лиса, словно глубокий удар громадного бронзового колокола. — Мой храм не давал им выбраться наружу и ополчиться на наземный мир. В пещерах они были частью природы, а не ее бичом. Но когда я понял, что святилище должно пасть…
— Прозорливец, ничего не скажешь, — перебил его Маврикс, продолжая презрительно усмехаться. — Если ты так долго не мог уяснить себе это, то какой же ты бог?
— По крайней мере мои чувства не притупляются от пьянства, разврата и кровосмесительных связей, — парировал Байтон. — В половине случаев ты даже не разбираешь, что видишь, а в остальных тебе наплевать.
И оба бога принялись кричать друг на друга. Джерин зажал уши руками, но это мало что изменило. Он слышал Маврикса и Байтона подсознанием, а не ушами, а они все продолжали орать.
— Отец Даяус, защити нас, — беззвучно произнес Райвин.
— Только его нам не хватало, — воскликнул Джерин. — Разве тебе мало двух сварливых богов?
Ему отчаянно захотелось удрать, но он понимал, что это не поможет. Если Байтон и Маврикс разойдутся в полную силу, то на всех северных землях не найдется такого места, где можно будет спрятаться от их гнева. Он-то, дурень, надеялся, что, появившись одновременно, боги станут сдерживать один другого. Но вместо этого они только распалились.