Принц снов
Шрифт:
– Дело в том, ваше высочество…
– Да просто Льешо, Стайпс, так же, как и раньше.
– Нет, – вмешался, покачав головой, Льюка. – Стайпс прав. Мы собираем армию, а потому не должны вести себя как нищие у дверей. Должное обращение к принцу, который к тому же еще и муж Богини, – это «ваше святейшее высочество».
– – Среди друзей, а тем более сидя в грязи, как сейчас, я все-таки предпочел бы остаться просто Льешо, – возразил юноша. – Однако дело не в титуле и не в имени. Говори то, что собирался сказать.
– Всего лишь следующее, ваше святейшее… – Сокращенная
Бикси согласился:
– Стайпс прав. Если бы он ценил в тебе политический капитал, то надежнее защищал бы, чтобы использовать впоследствии. А вместо этого он едва не убил тебя ядами. Волшебник вполне мог бы вступить в игру позже, чтобы включить тебя в план освобождения Фибии от захватчиков – разумеется, для себя самого. Все обстоит иначе – ты нужен ему благодаря твоим личным качествам и способностям.
– Какими бы там ни были эти самые способности, они до сих пор еще никому не помогли.
– Неправда. – Это произнесла Каду, до сей поры внимательно слушавшая мнение других. – Мастер Марко всегда знает больше, чем лежит на поверхности. Он хочет разрушить империю Шан, но, мне кажется, это лишь ступенька в его настоящем плане. Он что-то видит в тебе – не твое наследство, не твою связь с Шу, но тебя самого в качестве инструмента.
Мастер Ден торжественно поднял чашку в знак того, что восхищен тонкостью интриги. Льешо едва не стало дурно.
– А что собирается делать Шу? – поинтересовался он, опасаясь, как бы и здесь ни оказаться просто-напросто инструментом.
– Перед уходом он почти ничего не сказал нам, – ответила Каду, – а тем более не поделился планами. Но я знаю одно: император перенесет свою столицу в Дарнэг – в этой любезности правитель не сможет ему отказать. Хабиба отправился, чтобы собрать придворных и попросить госпожу Сьен Ма присоединиться к императору на военном совете.
Сидящий рядом с Бикси Стайпс тут же прокомментировал:
– Да уж, сидя на совете рядом с богиней войны, Шу вряд ли проиграет.
– Если бы все это было правдой, – мрачно заметила Каду, – дворец правителя в Фаршо сейчас не лежал бы в руинах, а ее сиятельство управляла бы провинцией Тысячи Озер.
– Вопрос заключается вовсе не в том, сможет ли госпожа выиграть войну для империи Шан, а в том, захочет ли она победить ради императора Шу? Даже я не настолько хорошо знаю настроение смертной богини, чтобы найти правильный ответ.
Богиня войны оставалась непредсказуемой даже для других смертных богов. Но Льешо занимал еще не высказанный вопрос: просил ли император Шу ее сиятельство вмешаться в войну ради него или, наоборот, ее сиятельство использовала Шу для ведения собственной войны. Может быть, ради выяснения этой связи и отправился в путь Хабиба? Явится ли богиня в Дарнэг?
Бикси, довольный, что не пришлось выбирать между покорностью капитану и спасением товарищей, задал собственный
– Что же будет с нами?
Еще минуту назад этот вопрос мог бы прозвучать как вызов, но сейчас Каду лишь пожала плечами, показывая, что собственный ответ ей нравится меньше.
– Мне кажется, Шу надеется на то, что внимание мастера Марко окажется прикованным к нашим попыткам освободить заложников. Если мы преуспеем, император сможет выиграть время, необходимое для подготовки к серьезной войне на собственных границах.
Хитрость, коварство. Льешо не хотелось слушать об этом, но Каду тем не менее продолжала рассуждать:
– Шу запутался в стратегии. Империя Шан простирается на тысячи ли к северу, однако граница с Гарнией пролегает всего лишь в дне пути от Дарнэга. Пустыня Гансау тянется далеко на запад, но на востоке граничит с Шаном, а здесь, на юге, все с той же Гарнией. Степи гарнов заходят далеко на юг и запад.
Льешо вспомнил иное время и разложенную на ковре в шелковой палатке карту мира. Госпожа Сьен Ма обучала его политической географии и одновременно расспрашивала о Гарнии и гарнах.
– Я знаю, что они послали в Шан карательный отряд, но рискнут ли гарны вести полномасштабную войну с империей?
Шокар в ответ лишь пожал плечами:
– Если они в прошлом году захватили столицу, то почему бы им не обойтись со всей страной точно так же, как раньше с Фибией после захвата Кунгола?
Вспомнив чудеса и ужасы той битвы, Шокар невольно вздрогнул. Он был мирным и тихим человеком, как и отец семерых братьев, так что в битву его могли толкнуть лишь самые чрезвычайные обстоятельства.
– Мастер Марко, несомненно, убедит своих союзников в том, что их ждет поддержка северных провинций, – заметил Бикси. – Но сколько кланов пойдут за ним?
– Он привлечет и бандитов, и безработных наемников, – заметил Льюка. – А семейные отряды спешить не будут – подождут и посмотрят, куда дует ветер.
Льешо спросил себя, откуда брат все это знает, и сам устыдился собственному подозрению. Льюка, конечно, отличался тонкой и сложной натурой; он постоянно что-то высчитывал и выгадывал, но ни за что на свете не стал бы якшаться с убийцами родителей и сестры.
Все – и братья, и товарищи – старались как можно подробнее разъяснить ситуацию, но никому из них не привелось увидеть разоренные небесные сады.
– Вполне возможно, что мастер Марко и сосредоточился на империи Шан, но лежащий у Небесных Врат демон явился из иных краев. Имеет ли волшебник какое-нибудь отношение к этому?
– Вот вопрос, достойный правителя, проходящего путь испытаний! – воскликнул Собачьи Уши и даже поставил чашку с чаем, чтобы она не мешала аплодировать.
Льешо хотел было обидеться, однако в открытом лице карлика не проскользнуло и тени издевки или иронии. Впрочем, оставался без ответа один очень важный вопрос: почему придворный музыкант императора по-прежнему в лагере, когда сам император его покинул? Вот и сейчас никто так и не задал его, поскольку пора было собираться в путь. Мастер Ден выплеснул остатки чая в огонь и поднялся, вглядываясь в степные дали.