Принц со шрамом
Шрифт:
— Ты в порядке? — шепчу я ей в губы.
— Ты прав, — она впивается зубами в мои губы, прикусывая их до тех пор, пока кожа не лопается, мои яйца сжимаются так сильно, что вытекает немного спермы. — Мне нравится боль.
Я стону, запрокидывая голову назад. Будь я проклят, если эта женщина не была вылеплена в раю и сорвана с неба специально для меня.
— Сильнее, — требует она, сжимая ноги вокруг моей талии.
Тепло скапливается у основания моего позвоночника, когда я вытаскиваю член до самого кончика, глядя вниз, чтобы увидеть ее влагу на нём .
Я шиплю от боли и увеличиваю темп, не в силах сдерживаться, животная потребность затмевает всё, кроме желания обладать ею. Пот собирается на моем лбу, когда я вхожу в нее, снова и снова, от основания до головки, её стенки трепещут вокруг меня и крепко сжимают.
— Ты пытаешься быть такой сложной, — говорю я. — Но ты такая идеальная грязная девчонка, когда я разрываю твою киску на части.
Ее глаза вспыхивают, рот расходится в беззвучном крике.
— Больно?
— Да, — шепчет она.
— Хорошо.
Я поднимаюсь, мои руки хватаются за ее ноги, поднимая их, раздвигая, чтобы я мог видеть, как её набухший и измученный центр принимает мой член. Это зрелище невероятно эротично, и чувство правильности распространяется по моей груди. Ничто никогда не вызывало таких ощущений.
Ее стенки трепещут, и я опускаю её, в погоне за кайфом, который может дать только она. Мои пальцы скользят туда, где она нуждается во мне больше всего, и поглаживают, пока ее голова не начинает метаться взад-вперед.
Она близка. Я чувствую это по тому, как напрягаются ее мышцы, возбуждение сочится из нее на меня. Подняв руку, я опускаю ее на ее набухший клитор, и резкий шлепок раздается в воздухе.
Она задыхается и вскрикивает, ее ноги дрожат по бокам от меня.
Мои мышцы напрягаются, так как удовольствие грозит поглотить меня.
— Такая грязная девчонка, обливаешь мой член, как будто ты моя шлюха.
Я делаю это снова, резкие шлепки, от которых ее кожа становится припухшей и красной, ее внутренние стенки сжимают меня, пока зрение не затуманивается.
И тут она взрывается, верхняя половина ее тела взлетает с кровати, ее руки и ноги обвиваются вокруг меня, ее грудь прижимается к моей. Мои руки перемещаются на её бедра, прижимая её к себе, и когда я погружаюсь в неё снова, она разбивается на осколки вокруг меня.
— Тристан! — кричит она.
Она кусает стык моей шеи, хнычет, держась за меня.
Мои яйца напрягаются, и на мгновение я думаю о том, чтобы кончить в нее. Все во мне кричит, чтобы я сделал это. Чтобы покрыл её стенки; чтобы никто другой не мог претендовать на нее как на свою. Но логика подсказывает, что если она забеременеет до того, как я взойду на трон, то в ее будущем не будет ничего, кроме смерти.
Поэтому в последнюю секунду я толкаю ее обратно на кровать, выскользнув из нее с хлопком, и тяну за свой член, её влажность заставляет мою руку легко скользить по нему. Застонав, я откидываю голову назад, мои мышцы напрягаются.
—
— Я хочу этого.
Теперь в ее тоне нет колебаний.
— Умоляй об этом, — требую я.
Она поднимается со своего места, переворачивается, встает на четвереньки, ее идеальная попка высоко поднята в воздух, и она начинает ползти ко мне, пока не оказывается под моим твердым членом. Она смотрит на меня из-под ресниц, ее руки скользят по внутренней стороне моих бедер.
Мой живот сжимается от удовольствия, спираль все туже закручивается внутри меня. Это невероятное зрелище: она подкрадывается ко мне, как животное, её девственность размазана по моему члену, когда она готовится умолять меня о сперме.
— Тристан, — шепчет она. — Пожалуйста.
Мои мышцы напрягаются, мой член дергается в руке.
— Нарисуй ей на моей коже, чтобы все знали, кому я принадлежу.
И это всё, что требуется для того, чтобы я взорвался, звезды усеивают мое зрение, когда мой член выстреливает сперму ей на лицо, которая стекает по её щекам и попадает на выпуклости ее груди.
Моя грудь вздымается, а в ушах звенит от ослепительного удовольствия.
Я смотрю на нее сверху вниз, мой рот приоткрыт, а по венам струится эйфория.
Она ухмыляется, ее язык высовывается, чтобы слизать сперму с губ, ее пальцы проводят по ключице и втирают меня в её кожу.
— Твоя, — мурлычет она.
Протянув руку вниз, я глажу ее лицо, большим пальцем вдавливая влагу на ее щеке и размазывая ее, а затем подношу его к ее рту.
Она сосёт, ее язык обводит кончик моего пальца, и мой член снова дергается, что-то, чего я никогда не чувствовал раньше, взрывается в моей груди, как фейерверк.
40.Сара Б.
Утром он ушел.
Конечно, он должен был уйти. Тем не менее, мое сердце болит, как будто его бросили.
Я никогда не хранила девственность, потому что от меня этого ждали. Я не придерживаюсь мнения, что это дар, который нужно подарить. Я просто никогда не находила человека, с которым мне было бы интересно это испытать. Это уязвимо. Интимно. И хотя я дурачилась с мальчиками в прошлом, не было никого, кого бы я считала равным себе.
До него.
В дверь резко стучат, и я растягиваюсь под одеялом, мои внутренности скручивает от боли. Прежде чем я успеваю произнести хоть слово, дверь распахивается, и все три мои дамы вальсируют внутрь, как будто уединение — это то, чего я не заслуживаю.
Марисоль направляется прямо к большим окнам в дальней части моей комнаты и распахивает тяжелые шторы, позволяя тусклому свету мрачного саксумского неба влиться в помещение.
— Проснись и пой, — поет Шейна, проходя мимо меня, ее глаза такие же яркие, как ее светлые волосы.