Принц тёмной магии. Спасение
Шрифт:
И всё же, глядя на то, как у моих ног вился большой пумогепард (или леопума) котёнок становилось ещё больше спокойней на душе. Он будто ангел-хранитель для меня! Его голубые бусины светились ярче любого света! Если в них долго смотреть, можно заметить своё отражение. А в нём я довольно улыбалась, глядя в небесные очи.
– Тогда, давай помогу, у меня тоже запасы есть, – отзывчиво предложил Женя. – Ты, судя по рюкзаку, налегке идешь в лес.
– А ты будто на неделю жить уходишь, – беззаботно упрекнула я, стараясь быть доброй. – Тогда, клади что у тебя надо съесть, а потом
Женя одарил хмурыми бровями меня и вытянутыми в улыбке губами. Он поставил на стол пару шпрот, полбулки белого хлеба, полкило картошки и всё. Я поразилась тому, сколько всего было на столе! Ещё появился коробок спичек с подписью «соль».
В моём же арсенале такого ничего не было, я чаще всего питалась тем, что находила в лесу. В рюкзаке всегда носила в маленькой фляге ром или коньяк, для согрева. В другой побольше первой воду. Нарезанный батон, соль обязательно (тоже в коробке спичек!) и всё. Вся еда!
Мой друг-коллега беззвучно свистнул, понюхав пробку от фляги.
– Ага, пьем, значит.
– Это если холодно, – хихикая, уточнила я. – А так, почти не трогаю.
– Поня-ятно всё с тобой, – по-хитрому улыбнулся Женя, затягивая рюкзак. – Я наверно отнесу в свою комнату, а то места совсем нет.
– А я пока буду готовить, – улыбнулась я, оценивая фронт работы. – Картошка в мундире пойдет?
– Пойдёт.
Не успела опомниться, как осталась одна. В прямом смысле этого слова! Найденыш последовал за Женей. Ладно, пусть осваивается, а я пока поставлю кастрюлю.
Глава 7. «Не узнал своего дядьку?»
Поднимаясь, я держал в зубах незажжённую сигарету, смотря не под ноги, а в небо. Тучи сбежались, плотно перекрывая последние солнечные лучи. Синева некогда тёмно-синяя, стала похожа на чёрное полотно с изредка играющими белыми вспышками, подобно узорам. Гроза разносила раскаты грома, где-то за моей спиной, а до нашей вышки лишь проблески долетели.
Спрятавшись под козырек, я закурил сигарету, опираясь на руку грудью. Наблюдая за морем, что находилось в трёх километров, видел, как оно становилось одним целым с небом. Шум прибоя смахивал на взмах хлыста и шипение кислоты. Выдыхая дым через нос, я прищурился от света, что потянулся скромным лучом справа.
Ко мне явился начальник данной вышки. Он подошел с протянутой сигаретой. Я достал зажигалку и дал прикурить. Мужчина смачно затянулся. Было ясно, что это первая сигарета после того, как закончилась тревога.
– Что говорят? – поинтересовался я, наклонив голову к перилам, а если быть точнее к руке.
Моя голова… Как же я устал за сегодня. Надо держаться. Ещё чуть-чуть и буду в кровати. Не понимаю, как эта маленькая девочка, именно девочка, бегает по лесу и ночует, если слухи не врут, сидя на ветках кедра вместе с белками! Поражаюсь, откуда у неё столько выносливости? Наверно потому что ничего с собой лишнего не таскает, не то, что я, хотя мой рюкзак для моих рук ничего не весит. Единственное оружие, казалось камнем, под курткой. Очертания «нагана» касались рёбер, даже под кобурой, пронизал холод, в самый лютый мороз. Я начал дышать и без того холодным воздухом.
Мысленно
– Потерей нет, если ты об этом, а лес восстановиться после дождя, – уверенно ответил мужчина.
Чувствуя на себе уже больше минуты изучающий взгляд, я поймал взор любопытных глаз. Егор Геннадьевич не отвёл взор и спросил:
– Можно билет глянуть?
– Пожалуйста.
Отдавая зелёную «корку», я продолжал курить, как ни в чём не бывало. Хоть какое-то расслабление за сегодня. Интересно, чего ему понадобилось смотреть мой билет? В груди появилось чувство стены, будто не желал делиться откровениями. А придеться.
– Догаев… Евгений… Андреевич… – прочитал мужчина, вдумчивым голосом.
Он сравнил меня на фото и сейчас. Я никак не отреагировал на его действия. Курил да курил себе, смотря на море. Дал себе волю, наваливаясь локтями на перилла. Спина загудела, вместо с ногами. Стиснув губы, я посмотрел на руки. Сигарета выпала. Не обратил внимание на ожог от неё. Невидимый. Между указательным и средним пальцем левой руки.
– Ты часом не сын Андрея Николаевича?
– Часом. А что?
Дыхание тут же прервалось, отвечая на вопрос. Грудная клетка готова была затрещать по швам. Как не старался, а слышать имя своего отца стало горько. «Наган» прибил мои ноги к полу. Проглотив ком, моя сигарета, вторая по счёту, улетела так и не зажжённой вниз.
Я развернулся корпусом к Егору Геннадьевичу, давая рассмотреть себя, опираясь боком на край перил, а второй забирал билет из его рук. В глазах мужчины появилось смятение и боль.
– Не узнал своего дядьку?
Этот вопрос застал меня врасплох. Сдвинув брови, я попытался найти хотя бы пазл от картины, который намекнул бы на то, что Егор Геннадьевич мой дядя…
– Ты что, забыл? – осторожно спросил он, смотря снизу вверх на меня. – А ну да, мы ведь виделись с тобой, когда тебе было десять.
– Не узнал, – соврал я, стараясь скрыть разочарование за улыбкой.
Ничего не понимаю… Если он мой дядя, тогда почему я не помню о нём? В десять лет ведь должен помнить, хотя бы немного! Вспомнишь, как мозги отдохнут от долгой разведки по лесу.
Сжимая незаметно челюсти, я оставался умиротворенным в голосе:
– Заработался.
– Весь в отца, – точно хватаясь за голову, ответил Егор Геннадьевич. – Ну да ладно, кури, пойду я. Если что-то понадобится, заходи.
Я ничего ответить не успел, как он похлопал по-отечески по плечу меня, скрываясь в дверях своего кабинета-комнаты отдыха-переговоров. «Так странно… – размышлял я. – Пытаюсь вспомнить что-то и в стену упираюсь».
Вдохнув побольше морского воздуха со смесью влажного свежего дождя, мои руки оттолкнулись от перил, давая мне встать. «Пойду к хозяюшке», – решил я, проводя руками по своей голове.
Меня чуть не сшиб с ног знакомая морда. Удержав равновесие, я молча выругался и хихикнул, потрепав того самого за ухо, толкая в сторону лестничного полета.