Принц Терний
Шрифт:
— Что у тебя есть для меня, мертвяк? — спросил я его.
Это игра. Буду просто переставлять фигуры.
Почувствовал холод внутри. Ощутил его смерть, его голод. И вернул обратно. Ожидал большего, но оказалось, он — всего лишь мертвечина.
Показал свою пустоту, куда воспоминаниям нет доступа. Позволил заглянуть туда.
Тогда он покинул меня. Побежал, а я понесся следом за ним. Но только до края болота. Ведь это всего лишь игра. И я собираюсь победить в ней.
5
Четыре
Я долго вынашивал мечты о мести, занятый только ей. Первую камеру пыток соорудил в темных уголках сознания, когда, лежа на пропитанных кровью простынях в Доме Исцеления, обнаружил дверь, которую не замечал прежде. Дверь, которую нельзя открывать, об этом знает даже девятилетний ребенок. Дверь, которая никогда больше не закроется. Распахнута настежь.
Сэр Рейлли нашел меня, запутавшегося в терновнике, не более чем в десяти ярдах от дымящегося остова кареты. Могли и не заметить. Я наблюдал, как они подъехали к телам на дороге. Сквозь колючие ветви кустарника видел серебряный блеск начищенных доспехов сэра Рейлли и мельтешение красных плащей пехотинцев Дома Анкратов.
Отыскать мать, одетую в шелка, было просто.
— Господи Исусе! Королева! — Сэр Рейлли приказал перевернуть тело. — Осторожнее! Проявите хоть чуточку уважения… — Он внезапно замолчал, глубоко вздохнув. Люди графа сильно постарались, обезображивая ее.
— Сэр! Здесь Большой Ян, Трем и еще Джассар.
Я видел, как они согнулись под тяжестью Яна, затем вернулись за остальными гвардейцами.
— Лучше бы тем, кто сотворил это, сдохнуть! — яростно выпалил сэр Рейлли. — Ищите принцев!
Я не мог увидеть, как нашли Уилла, но по воцарившейся тишине понял, что нашли. Подбородок опустился на грудь, оставалось только разглядывать темные разводы, оставленные кровью на сухих листьях под ногами.
— Вот черт… — наконец произнес кто-то из воинов.
— Положите на лошадь. Только осторожно, — приказал сэр Рейлли. Голос звучал глухо. — И разыщите наследника! — громче, но без особой надежды.
Я попытался позвать, но силы меня покинули. Не смог даже приподнять голову.
— Его здесь нет, сэр Рейлли.
— Похоже, взяли в заложники, — предположил он.
В какой-то степени сэр Рейлли был прав, что-то удерживало меня.
— Положите рядом с королевой.
— Осторожнее! Осторожнее с ним…
— Привяжите их, — приказал сэр Рейлли. — К Высокому Замку поскачем во весь опор.
Противоречивые чувства боролись во мне, хотелось даже, чтобы они уехали. Я больше не ощущал острой боли, осталась только ноющая, но и та постепенно стихала. Покой окутывал, обещая забвение.
— Сэр! — донесся крик.
Стало слышно бряцанье доспехов — сэр Рейлли проходил мимо, желая осмотреть находку.
— Кусок щита? — спросил он удивленно.
— Нашел в грязи, — должно быть, колесо кареты переехало. — Солдат умолк. Слышно было, как по чему-то скребут. — Смотрите, похоже на черное крыло…
— Ворон. Черный
Граф Ренар? Надо запомнить это имя. Черный ворон на красном поле. Геральдический знак промелькнул перед глазами, на мгновение освещенный молнией во время вчерашней грозы. Внутри вспыхнул огонь, боль от сотен шипов разлилась по телу. Я застонал. Ссохшиеся губы разомкнулись, трескаясь.
Рейлли услышал мой стон:
— Здесь кто-то есть! — Послышались проклятья — это острые колючки проникали в сочленения доспеха. — Скорее! Раздвигайте кусты!
— Помер, — пронесся шепот за спиной сэра Рейлли, пока он высвобождал меня, обрубая ветки. — А бледный-то какой.
Полагаю, тернии выпили немало их крови.
Итак, меня положили на повозку и повезли обратно. Я не спал. Смотрел, как темнеет небо, думал.
В Доме Исцеления монах Глен с помощником Инчем вытащили из моей плоти колючки. Прибыл мой наставник Лундист. Я все еще лежал на столе с разложенными тут же ножами. У наставника была книга размером со щит тевтонца и, судя по виду, в три раза тяжелее. В старом, напоминающем высохшую палку теле Лундиста было намного больше силы, чем можно было предположить.
— Надеюсь, монах, вы прокалили ножи в огне? — Лундист говорил с акцентом своей родины, расположенной на Внешнем Востоке, также у него была привычка произносить лишь часть слова, чтобы догадливый собеседник сам додумывал окончания.
— Чисты, аки дух, сдерживающий порочность тела, наставник, — ответил монах Глен, неодобрительно посмотрев на Лундиста, и продолжил копаться в моих ранах.
— Даже если это так, еще раз прокалите ножи, брат. Скудная защита Священной Канцелярии не спасет от гнева короля, если принц не выживет.
Лундист положил книгу на стол рядом со мной, с грохотом отодвинув в дальний угол поднос, заставленный какими-то пузырьками. Откинул обложку и открыл отмеченную страницу:
— «Иглы терновника, подобно малой косточке, трудно обнаружить. — Он водил морщинистым желтым пальцем по строкам. — Кончики могут обломаться, и рана загноится».
Монах Глен слишком резко ткнул ножом, я громко вскрикнул. Затем, отложив инструмент, он повернулся к Лундисту. Мне видна была только спина монаха, коричневая ткань, накинутая на плечи, потемневшая вдоль позвоночника от пота.
— Наставник Лундист, — начал он, — человек вашей профессии привык полагать, что все можно узнать из книг или подходящих свитков. Учение, безусловно, играет важную роль, но, любезный, не вздумайте читать мне лекцию по медицине только потому, что провели вечер со старым фолиантом!
Несомненно, монах Глен выиграл словесный поединок. Поэтому парламентским приставам пришлось «помочь» наставнику Лундисту покинуть помещение.
Видимо, в возрасте девяти лет у меня были серьезные проблемы с чистотой духа, поскольку через два дня раны загноились и еще недель девять я провел в лихорадке, преследуемый мрачными видениями, находясь на грани жизни и смерти.