Принц Терний
Шрифт:
— Это оружейный склад, — пояснил я.
— А где оружие? — Райк присоединился к нам после продолжительной борьбы с дверью. Вытер пот со лба и сплюнул на пыльный пол.
— Внутри упаковок. — Макин закатил глаза.
— Тогда давайте вскроем их! — воскликнул Барлоу и извлек из-за пояса небольшой ломик. Братьев никогда не приходилось долго упрашивать, чтобы заняться грабежом.
— Конечно, — поддержал я его, — только открой одну из них за дверью, пожалуйста. Они заполнены ядом.
Барлоу сделал
— Ядом? — Он медленно повернулся кругом.
— Лучшим, который только могли создать Зодчие. Его здесь достаточно, чтобы отравить весь мир, — сказал я.
— А как это поможет нам? — спросил Макин. — Проберемся на кухню Красного Замка и добавим щепотку в суп? Этот план хорош только для детских игр, Йорг.
Я решил проигнорировать подколку. Но вопрос был задан стоящий, да и ссориться с Макином мне вовсе не хотелось.
— Чтобы умереть от этого яда, достаточно прикосновения. Если его распылить в воздухе, смерть неизбежна, — пояснил им.
Макин медленно провел рукой по лицу, начал со лба, затем прошелся по щекам и губам.
— Откуда ты это знаешь, Йорг? Я просматривал твои старые книги, но там ничего подобного не упоминалось.
Я показал пальцем на штабеля с оружием:
— Здесь яды Зодчих. — Я достал из-за пояса их книгу. — Вот карта. А это, — я указал на Горгота, — то, во что они превращают людей. Он и краснолицее воинство Красного Замка.
Я подошел к Горготу, прислонившемуся к сверкающей серебром двери:
— Обыскав все закоулки подвала, чего делать я не советую, ты обнаружил бы трещины, через которые сюда проникает вода. И куда текут эти воды, по-твоему?
Некоторое время я дожидался ответа, но затем припомнил, с кем имею дело.
— Куда стекает любая вода? — Опять недоуменные взгляды и тишина. — Вниз!
Я положил руку на изуродованные ребра Горгота. Он издал рык такой силы, что медведю гризли стало бы завидно.
— Вниз, в долину, где мельчайшая доза превращает людей в чудовищ. А откуда вода течет? — спросил я.
— Сверху? — По крайней мере с Макином можно было поиграть в вопрос-ответ.
— Сверху, — подтвердил я. — В то же время испарения, насыщенные ядами, поднимаются вверх, частично проникая в Красный Замок и превращая жителей в краснолицых. Именно это вещество, братья мои, описано в книге, которую оставили в наследство вашему дорогому Йорги тысячу лет назад.
Я отошел от Горгота, оставив его в роли безмолвного персонажа в разыгранном спектакле. Так у него не было соблазна пустить в ход кулаки.
— Все это делают яды из замечательных упаковок, правда, мы имеем дело всего лишь с их утечкой, малая толика попадает в воду на протяжении тысячи лет. В общем, брат Барлоу, лучше здесь ничего не открывать твоим ломиком,
— Тогда что нам с ними делать, Йорс? — Элбан подошел, чтобы прошепелявить свой вопрос в непосредственной близости. — Похоже, дельце темное, разве не так?
— Супертемное, старик, — похлопал я его по плечу. — Разведем костер, но так, чтобы он разгорался медленно, хорошенько его прикроем и рванем отсюда, спасая свои жизни. Из-за сильного жара эти замечательные игрушки треснут, и дым превратит Красный Замок в склеп.
— Ограничится ли дело замком? — Макин пристально глядел на меня.
— Возможно. — Я осмотрел братьев. — Лжец, Роу и Барлоу, найдите что-нибудь, нужно разжечь наш костер. Кости и смолу хотя бы.
— Йорг, ты сказал «достаточно, чтобы отравить весь мир»? — произнес Макин.
— Мир и так давно отравлен, сэр Макин, — возразил я ему.
Макин скривил губы:
— Но ведь это может распространиться дальше. Оно может разойтись по всему Геллету.
Барлоу и остальные притормозили у двери, желая узнать, чем дело кончится.
— Мой отец захотел Геллет, — напомнил я. — Он не уточнял, в каком состоянии должны быть земли. Если я отдам ему дымящиеся руины, видит Бог, он будет благодарен и за них. Думаешь, я совершу вселенское преступление, избавив границы от охраны? Станет ли это главным проступком? Единственным прегрешением?
Макин нахмурился:
— А если ядовитый дым дотянется до Анкрата?
— Это, — ответил я, — тот риск, на который я готов пойти.
Макин отвернулся, взявшись за рукоять меча.
— Что? — Я обратился к его спине, голос эхом пронесся по пыльному подвалу Зодчих. Развел руками. — Что такое? Разве ты не желаешь поговорить со мной о невинных жертвах? Слишком поздно для сэра Макина из Трента вставать на защиту женщин и младенцев. — Мой гнев распалялся не только из-за сомнений Макина. — Невинных не существует. Есть успех, и есть неудача. Кто ты такой, чтобы указывать мне, чем можно рискнуть, а чем нельзя? Разве мы не всё поставили на кон, чтобы победить в этой игре? И я выиграю ее, несмотря ни на что, даже если придется разнести сами небеса.
К концу монолога я полностью выдохся.
— Но жертв будет так много, Йорс, — произнес Элбан.
Братьям следовало бы помнить, как несколькими неделями раньше я убил ножом брата Джемта, хотя его придирки были пустячными, но урок не пошел им впрок.
— Одна жизнь или десять тысяч, не вижу никакой разницы. Разменная монета — вот как я это понимаю. — Я приставил меч к шее Элбана, добравшись до него так быстро, что он не успел среагировать. — Если я снесу тебе башку одним ударом, будет ли это меньшим злом, чем если буду рубить по ней снова и снова?