Принц Тор
Шрифт:
Через жесткую мембрану я прошел сквозь вырезанную плазменными резаками десантников с «Вестгота» дверь. Васильев и Дымов последовали за мной, и, оказавшись внутри, я осмотрелся. Просторное помещение. Под ногами и на стенах бурый лишайник. Если верить вмонтированным в бронескаф датчикам, высокая влажность воздуха, практически тропики. Подле мембраны несколько десантников, пара мехстрелков и один приземистый робот-разведчик, который обшаривал все вокруг чуткими сенсорами. Над входом прожектор, который заливал вход ярким светом, а немного дальше абордажиры с «Забияки».
Мы подошли к своим. Что делать, все знали.
Свет прожектора остался позади, и мы включили свои фонари. Бойцы двигались осторожно и постоянно ожидали нападения. Однако ничего не происходило. На нас никто не нападал, и через десять минут мы вышли на развилку. Позади коридор, а перед нами еще три. На перекрестке оставили сигналку и ретранслятор, а затем разделились на отделения, по одному на коридор.
Я был вместе с отделением капитана Заурова, и рядом постоянно находились Васильев и Маркин. Время от времени двоюродный брат бросал на меня взгляды, скорее всего, недружелюбные, но не дергался. Ну а так-то ничего нового, и вокруг нас все было по-прежнему. Мертвенный покой, лишайник и широкий коридор.
Минуло полчаса, и, когда нам стало казаться, что коридор никогда не закончится, наконец-то мы вышли на открытое пространство. Снова помещение. Опять большое, прямо-таки гигантское, конца-края не видно. И конечно же никого. Что же касается других групп отряда, то они в это время выдвинулись к новым развилкам и разделились на подгруппы.
– Тарасов, Бекетов, – подал команду Зауров, – остаетесь на месте и с вами мехстрелок. Фаридов, Семенов, Левашов, со мной влево. Остальным движение вдоль правой стены.
Остальные – это я, Васильев, Маркин и три бойца: Юрский, Фурье и Черемисов. Старшим в подгруппе Васильев, так решили еще на стадии планирования. Поэтому снова никаких задержек. Вдоль правой стеночки вперед. Прошли метров сто пятьдесят и остановились, ибо перед нами оказалось самое настоящее болото. Бурая жижа, покрытая тонкой корочкой мха и ярко-красными листьями. Видимо, когда корабль обесточился и лишился экипажа, вода из внутренних помещений ушла, но часть осталась, и, подпитываясь за счет конденсата, жидкость превратилась в болото со своей собственной микрофлорой. И произошло это, разумеется, не сразу, а за те сотни лет, что судно осьминогов летело в космосе.
– Юрский, возьми пробы! – сказал Васильев. – Фурье, проверь дно, здесь должно быть неглубоко!
Один из абордажиров занялся пробами, снял с пояса герметичные контейнеры и стал набирать в них воду. Ну а второй боец подошел к краю болота и попробовал промерить его ногами. Действительно, неглубоко. Пологий спуск, полметра жижы, кое-где немного больше, и ровное дно.
– Готово! – отозвался Юрский, завинчивая крышки контейнеров.
– Нормально, здесь опять сухо! – с другого края болотца откликнулся Фурье и добавил: – Тут еще один отсек! Дверь выломана!
Майор отослал Юрского к выходу, отнести образцы, пока рядом, и мы форсировали болото. А когда выбрались из него, то откуда-то из темноты к нам прилетел громкий крик:
– И-ууу-ии-ууу!
– Что
– Хрен его знает, – усмехнулся Васильев и хлопнул Роберта по плечу: – Ужасные монстры, по всей видимости.
Двоюродный брат вздрогнул, и я кивнул на проем невдалеке:
– Хватит базарить! Надо осмотреться, может, что-то ценное найдем. А кричит, скорее всего, какая-то тварь, которая смогла здесь выжить и адаптироваться к существованию на брошенном судне. Вон, вода есть, воздух присутствует, и мох растет, а значит, и фауна имеется.
Васильев был со мной согласен. Он мотнул головой и отдал новую команду:
– Фурье, прикрываешь нас и ждешь Юрского. Пошли посмотрим, что тут.
Абордажир встал на колено, прижал приклад автомата к плечу, и свет его фонаря рассек темноту, а мы вслед за Черемисовым проникли внутрь.
Новое помещение оказалось не очень большим, и здесь было на что посмотреть. Вдоль стен стояли полупрозрачные саркофаги, правильнее будет сказать, аквариумы, а в них находились существа, которые умерли минимум десять веков назад, а то и раньше, и их поместили в герметичную емкость. Большая змея, то ли питон, то ли молодая анаконда. Животное с телом собаки и тремя головами, которые напоминали волчьи. Как вариант, цербер. Акула, огромная зубастая тварь. Несколько небольших дельфинов. Аквариумов было много, не меньше пятисот, и рассматривать их содержимое было интересно, но в то же самое время жутковато. А потом я приблизился к одной емкости, которая была покрыта тонким слоем белесой слизи, свободной рукой смахнул ее с поверхности и отшатнулся.
– Что там, Тор?! – рядом остановился Васильев.
– Сам посмотри, – ответил я ему.
Майор осветил аквариум фонарем и тоже едва не отскочил. Потому что перед нами был человек, такой же, как и мы. Курчавый темноволосый мальчик, лет двенадцати, смуглый азиат, которого можно было определить как вьетнамца или китайца. При этом он выглядел так, словно был живым. И в его глазах застыла такая невыносимая дикая боль, что смотреть на этого заспиртованного человечка без содрогания было нельзя.
– Ой! – услышал я всхлип Барбары, которая наблюдала за всем происходящим через видеокамеры моего шлема, и я поспешил отвернуться.
– Как ты? – окликнул я девушку.
Ответа не было, Барбара отключилась, и тут пришел вызов от группы капитана Дымова:
– Мы атакованы местной живностью! Это нечто вроде змей или червей! Одному из наших тварь пробила шлем и поранила бойца! Мы отходим! Внимание! Повторяю! Биологическая опасность!
Вторя Дымову, отозвался Фурье:
– Движение! Множественные мелкие цели!
– Отход! – Васильев бросился на выход, и мы рванулись за ним.
В динамике шлема какофония звуков. Доклад Заурова – отход. Вызов от Хартмана – требование доложить обстановку. Вновь включилась Барбара и ее всхлипы. Голос Фурье, который повторял свое предупреждение. Крик Юрского – в болоте его кто-то сбил с ног, и он еле выбрался на сушу. А потом снова Дымов – у него еще один раненый.
В общем, полнейший хаос, потому что я, как командир, принимал сигналы от всех. По этой причине часть каналов пришлось отключить и отдать общий приказ на отход. Времени это много не заняло, а потом стало не до того, ибо мы вступили в бой.