Принц Тор
Шрифт:
– Ладно. Проехали. Откуда твои родственники про болезнь императора узнали?
– Не знаю.
– Так, может, это липа?
– Нет.
– И что Маркины намерены делать?
– Точно не знаю. Краем уха слышал, что Харфагеры звонили и предлагали союз. Еще что-то насчет регентства проскальзывало, войск, которые надо ввести в столицу, и блокировании гражданской связи…
– Понятно. Тебе за разглашение этой информации не влетит?
– Меня никогда всерьез не воспринимали, и сейчас то же самое. Я улетел, а куда и зачем, близких не интересует.
Мы замолчали, и мой мозг заработал с
Сердце меня не обмануло. Я чувствовал беду, и она пришла. И что теперь? Ответа нет. Слишком много вариантов. Про Харфагеров я знаю, что ради власти они могут пойти на уничтожение других кланов, но в настоящий момент старшие дети Серого Льва предлагают дружбу Маркиным и наверняка другим членам Семьи. Значит, пока не все так плохо. Но в то же самое время я засветился рядом с Кроуфордами, и это минус. Что делать? Бежать или остаться? Занять выжидательную позицию и стянуть на остров Рохо всех своих бойцов? Звонить Алексу Кроуфорду или не надо?
«Черт! Черт! Черт! Что за чепуха?! Почему все так не вовремя?! Опять не вовремя!»
Впрочем, я оклемался быстро и своего внутреннего волнения не показал. Надо было действовать. Следовало довериться инстинктам, и я это сделал.
Правая ладонь легла на коммуникатор. Набор Васильева. Ответ: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Ладно. Следующий Бялецкий. Снова та же самая фраза, и это признак того, что связь уже отключили. Наверняка с планетарной информсетью та же самая проблема. Возможен прием новостей и не более того.
– Идем к Гамильтону, – бросил я Маркину, и мы направились к адмиралу.
К командиру «аргонавтов», который меня ждал, нас пропустили сразу, и Роберт с ходу рассказал ему о том, что происходит в столице. Однако Гамильтон нам не поверил и воспринял это как дурацкий розыгрыш. Старый вояка расслабился. Он привык к тому, что император непобедим и видит все ходы своих противников на несколько шагов вперед. И тут приходят два его внука и заявляют, что государь болтается между жизнью и смертью, а дети императора начинают захват власти. Это невозможно. Так не бывает. И потому адмирал едва не вызвал охрану, которая должна была выпроводить нас вон.
Однако факты – вещь упрямая. Я попросил Гамильтона проверить связь, и он увидел то же самое, что и мы. Ни один из вызываемых им абонентов не мог ему ответить. После чего адмирал нахмурился, скинул с плеч мундир и включил спецсвязь, обычную проводную, которая в теории должна работать даже после нанесения по столице мощных электромагнитных ударов.
Первым, кому Гамильтон позвонил, был начальник отряда телохранителей Эдвард Ракитин. Адмирал специально включил громкую связь, и потому разговор для нас с Робертом тайной не был.
Гудок! Гудок! Еще один!
Гамильтон раздраженно посмотрел на меня, и в этот момент ему ответили:
– На связи! – Резкий грубый голос.
– Привет, капитан, – Гамильтон усмехнулся, – это Догоняй. Что с императором?
– Откуда знаешь? – в голосе Ракитина появилась настороженность.
– Сорока на хвосте принесла. Так что с ним?
Пауза и ответ:
– В коме император.
Ладонь Гамильтона рванула ворот сорочки, и он прохрипел:
– Выживет?
– Неизвестно. Реаниматор сейчас перепрограммировали,
– Это диверсия?
– Скорее всего.
– Как же ты не уследил?
– Да как тут уследишь? Все время порядок был. Клиника императорская, люди тысячу раз проверены. Никаких сбоев, и тут такой прокол. Не рви душу, Догоняй! Я виноват, сам знаю и отвечу за это. Не уследил, не уберег государя. К покушениям готовился, а не к техническим хитростям…
– И что теперь?
– А я знаю?! – прокричал главный охранник императора, замолчал и уже спокойней добавил: – Согласно плану ЧС (Чрезвычайная Ситуация), должен собраться совет, который возьмет на себя управление государством. Это премьер-министр (в империи должность чисто номинальная, скорее советник, чем реальный управленец), императрица, наследник, министр финансов, министр внутренних дел, начальник СИБ и несколько адмиралов-генералов. Но каким-то образом информация о нездоровье Серого Льва просочилась за стены клиники, и Харфагеры взяли ее под охрану, которая напоминает блокаду. Теперь они собираются сформировать регентский совет, и я не могу им помешать.
– Почему?
– У меня полномочий нет, и я не могу вырваться из клиники. С императрицей связаться невозможно – она во дворце, но не отвечает. Наследник на отдыхе, готовится к принесению клятвы и разучивает дежурные фразы. Где премьер-министр – непонятно. И с минуты на минуту над головой зависнут корабли второй бригады линейных кораблей, которой Андрюха Харфагер всего три месяца назад командовал. Они как раз на отдыхе, пересменка на Дамаскине. Короче, собирай старую гвардию, Догоняй, и решайте проблему сами, а я буду Серого Льва охранять. Столько, сколько нужно. Отбой. Шевелись.
Ракитин отключился, и адмирал бросил взгляд на окно. Над столицей пролетело звено перехватчиков «Сапсан», а вслед за ними над штабом ВКС зависла грозная туша линейного крейсера с огромной эмблемой на борту, тремя стрелами в кулаке. Это был корабль из 2-й бригады линейных кораблей, который мог одним залпом уничтожить всех, кто находится на территории военно-штабного комплекса. Но Гамильтон сдаваться не собирался и, прошипев под нос: «Щенки! Сейчас я своих парней подниму. Узнаете, что и почем», он вновь схватился за телефон. Не знаю, с кем он собирался выйти на связь, скорее всего, с кем-то из старых соратников или командирами эскадры «Арго», вот только его опередили.
Телефон издал мелодичную трель, и Гамильтон прижал трубку к уху:
– Слушаю.
– Привет, Олег Палыч, – услышали мы.
– Кто это?
– Регент империи Андрей Харфагер. Не узнал? Значит, богатым буду.
– И что тебе надо, самозваный регент?
– Сущий пустяк, адмирал. Сиди на попе ровно и дыши носом. Не поднимай волну, и все будет хорошо.
– А я так не думаю.
– Ну и зря, Олег Палыч. Отец заболел, случается, и мы с братьями его подменим. А когда он придет в себя, то я уверен, что батя наши действия одобрит. Нельзя, чтобы государство погрузилось в пучину хаоса. Империи нужна сильная рука, а не какой-то там совет во главе с мальчишкой, и это будет моя рука. Так что пусть все остается как есть, и я тебя прошу – ни во что не вмешивайся.