Принц в подарок
Шрифт:
– Я? Да, искал, – мгновенно оживился, заерзал дядечка. – Я Бурдовский, Альберт Антонович. Бур-дов-ский, а не Бурдонский, и не Бурденко, это совершенно другие фамилии, но многие путают… Дело в том, что я лежал в Вышнегорской больнице, и моим соседом был некий старик, цыганистого вида…
«Цыганистого?!»
– Кто? – сразу насторожившись, спросила Соня.
– Вот в том-то и дело, что никто не знает, кто это! Он имени своего не помнит! Да вы садитесь, милая…
Соня послушно села рядом с Бурдовским. Она почему-то сразу подумала об отце Исы.
– Этот человек лет десять назад попал
– Да уж…
– Имени не помнил, ничего не помнил, говорил с трудом… Вещи посмотрели – никаких зацепок. При нем только книга была. Там же библиотека небольшая, при больнице… Эту книгу сразу туда отдали. И вдруг! Я эту книгу стал на днях читать, в очередной-то раз… а там, оказывается, адрес был! – бойко зачастил Бурдовский. – Я по этому адресу, а тут эта мымра… в двадцать первой квартире. И слушать не захотела!
– Вот что, – решительно произнесла Соня, почти ничего не поняв. – Я вроде как родственница мымры… Ой, то есть Валентины Прокофьевны. Так что вы мне лучше все расскажите.
Дядечка аж сглотнул от радости. Он, видимо, и не чаял, что кто-то с ним станет добровольно общаться. И, прокашлявшись, он пустился в подробнейший, очень бестолковый рассказ, с многочисленными отступлениями, философскими размышлениями, народными приметами и политическими лозунгами.
Предчувствие Соню не обмануло – в рассказе Бурдовского таилось нечто. То, ради чего стоило вытерпеть все эти ненужные подробности. Правда, Соне пришлось задавать уточняющие вопросы – это растянуло рассказ еще на один лишний час.
Но суть рассказа Бурдовского такова.
Бурдовский, постоянный пациент больницы с 1987 года (лежал там каждые два месяца, весной), был свидетелем того, как десять лет назад в Вышнегорскую психиатрическую больницу попал старик. Старик этот не помнил ни своего имени, ни прошлого – ничего. Видом – смуглый и «очень цыганистый» (выражение Бурдовского). Короче, приезжий из зарубежья – то ли ближнего, то ли дальнего…
Старик выглядел крайне истощенным и измученным. Худой, побитый, на грани дистрофии (тут Бурдовский произнес целый памфлет о последствиях разрушения Советского Союза, о лихих девяностых, волне иммигрантов из бывших республик и т. д и т. п., но этот памфлет можно с легкостью опустить). Старика назвали Будулаем – ну надо же было как-то к человеку обращаться!
При себе у Будулая ничего не было. Кроме книжки. Книжку, кстати, тогда же забрала добросердечная нянечка в больничную библиотеку – поскольку книг решительно не хватало, а как без чтения жить в казенном доме, скучно же… («Но, к счастью, добрые люди подарили телевизор «Самсунг» пять лет назад!» – очередное отступление Бурдовского на тему высоких технологий и почему-то японской робототехники.)
Так книга Будулая стала общественным достоянием. Название книги – «Два капитана», автор – лауреат Сталинской премии Вениамин Каверин (тут Соне пришлось выслушать долгое отступление на тему литературы вообще и соцреализма в частности).
Итак, этот Будулай был тихим, очень вежливым, кротким созданием. Всем помогал, особенно лежачим пациентам. «Аки ангел наш Будулай! Но ни хрена не помнил только».
Бурдовский, будучи человеком неугомонным и деятельным, пытался разыскать родственников
Но тут начиналось самое интересное. Потому что из переплета книги выпала уже пожелтевшая от времени бумажка! А на бумажке, все эти годы прятавшейся под переплетом, – адрес!!! Бурдовский, едва выписавшись в конце мая по благословению главврача Германа Остаповича Зубова, тоже святого человека, отправился по адресу – дескать, люди добрые, не ваш ли дедушка уже десять лет кантуется в Вышнегорской психиатрической больнице?.. Бороться и искать, найти и не сдаваться!
Но по адресу, как сегодня выяснилось, проживает старая ведьма, которая и слушать про Будулая не захотела! И вот какая удача – нашлась новая родственница Будулая, молодая и адекватная красавица Соня… Она-то и выслушала Бурдовского, и она наверняка не оставит несчастного Будулая!
– Не оставлю! – взволнованно подтвердила Соня. – Будулай – отец моего… мужа. Я почти уверена! Дайте ваш адрес!
– Зачем мой адрес? Вам нужен адрес Вышнегорской больницы… Вот он, пожалте, – Бурдовский начеркал на обрывке газеты адрес. – Вы туда поезжайте! Будулай уж надеяться перестал, что родственники его найдут…
…По дороге домой Соня напряженно думала о том, как все в этой жизни зависит от случая. Вот не поехала бы она сегодня к Валентине Прокофьевне, не заговорила бы с Бурдовским – и не узнала бы о несчастном отце Исы!
«А вдруг Будулай – действительно отец Исы? Интересно, а Иса – обрадуется? Я уверена, Иса будет рад! Тогда придется забрать отца к себе… Ну и что! Это ж здорово. А тетя Валя хороша! С утра до ночи свои телесериалы смотрит, а то, что рядом такая мелодрама разыгралась, не заметила. Ведь даже амнезия тут присутствует – уж сюжет не хуже, чем в бразильском «мыле»… А она – не заметила!»
Соня специально не стала звонить Исе по сотовому. Она надеялась приехать в поселок и сообщить обо всем Исе лично. Потом ее стали одолевать другие мысли – а что, если Иса не придет в восторг от того, что нашелся его отец? Ведь отец бросил мать Исы много лет назад и с тех пор так и не объявился… Да, у отца – амнезия, как только что выяснилось, и это частично оправдывает его… но только последние десять лет оправдывает, а до того что этот Будулай делал?
«Но, с другой стороны, Иса – очень добрый. Не представляю, чтобы он кого-то ненавидел, испытывал недобрые чувства… Иса не способен совершить злой поступок… а уж преступление – тем более! Он человек в высшей степени снисходительный, добродушный… Взять вот то, как он относится к Валентине Прокофьевне. Это ведь очень специфическая женщина! Но он к ней доброжелателен, помогает, его совершенно не раздражает то, что тетка, кроме своего телевизора, никого и ничего не хочет знать… Значит, Иса не отмахнется и от своего отца!»