Принцесса Эрдо
Шрифт:
– Внимание!!! Сейчас будет третий выстрел!!! Берегитесь!!!-раздался голос из сторожевой башни.
Салигарды теперь метились в определенное место на стене, поняв, что оно наиболее уязвимо. Им нужно было расширить тот пролом, который был сделан вторым выстрелом.
Через него они могли бы перебраться даже без лестниц. Тем временем с другой стороны переправившиеся через плавучий мост рыцари одновременно начали штурм ворот и стен. Легко вооруженные воины закидывали на стены веревки с крючками на концах, цеплялись за выступы и начинали взбираться наверх. Влезть на стену удавалось далеко не каждому. Многие падали на землю, добравшись до середины или даже почти до конца, если их замечали и отрубали концы веревки.
Третий выстрел на счастье воинов барона был не слишком метким. Каменный снаряд ударил рядом с проломом, но попал уже в старую, более прочную кладку. Разрушив три зубца бойниц, камень скатился вниз, на подворье, поломал навес для животных, поднял тучу пыли и остановился у колодца. Как раз в этот момент оруженосец барона наткнулся на небольшую полость, образовавшуюся в завале. Осторожно отбросив камни, он заглянул в темноту и спустя несколько минут сумел рассмотреть едва заметный силуэт тела, не подававшего признаков жизни. Сократ лежал на спине, далеко закинув голову назад. На его ногах расположилась громадная каменная глыба.
– Эй, ты!-крикнул оруженосец пробегавшему мимо слуге.-Помоги-ка мне!
– Я несу смолу на стену,-отозвался тот, приостановившись.
– Так неси скорее свою смолу и мигом возвращайся. Здесь наш брат Ромеро.
Вдвоем они еле-еле оттащили камень с тела Сократа, и оруженосец наклонился, чтобы проверить дыхание и послушать сердце.
– Клянусь святой Флуранцией, он жив!-воскликнул он.-Едва дышит. Давай-ка оттащим его под стену.
Удар снаряда катапульты проломил дыру под стеной, образовав проход в межстенное пространство замка. Туда и оттащили безжизненное тело проповедника, скрыв за грудой камней.
– Он не жилец, наш брат,-сказал прислужник.-Совсем не жилец. Недолго ему осталось.
– Не говори зря!-недобро заметил оруженосец.-Все-таки он непростой человек.
Люди говорят, что он посланник самого Салара. И прилетел к нам оттуда.
Рыцарь показал куда-то в темный каменистый свод, слуга посмотрел туда же.
– И он должен вернуться назад?
– Вряд ли теперь ему удастся сделать это… Давай укроем его, принеси шкуру…
Эйдар добрался до стен замка почти невредимым. Жесткая перчатка со стальными пластинами спасла его руку от кипящего масла, которое хлынуло на штурмующих, как только он присоединился к ним. Но несколько капель этой жгучей и дурнопахнущей жидкости попало ему на незащищенное лицо. Он не стал надевать шлем и скинул латы, защищающие грудь и плечи, поскольку твердо вознамерился влезть на стену с помощью каната, как то сделали уже многие воины. Опередив одного из рыцарей, Эйдар выхватил у него веревку с крючьями и тут же привычным движением сделал бросок. На поврежденной снарядом катапульты стене стальные крючки легко нашли себе место и прочно зацепились.
– Прикрой меня,-крикнул Бранд ближайшему воину и начал взбираться.
Сверху посыпалась каменная крошка: железные когти начали царапать разрушенную кладку. Один из защитников замка, увидев ползущего по стене салигарда, попытался добраться до веревки, чтоб обрубить ее. Для этого ему понадобилось спрыгнуть в свежий пролом на стене. Но как только он оказался там, его сразила стрела рыцаря прикрывающего Эйдара. Через несколько мгновений салигард был на стене, и ему тут же пришлось принять бой. Воин Ульгерда сначала попытался сбить его со стены, швырнув камнем в его сторону, но Бранд увернулся и, мигом подскочив к своему врагу, нанес ему рубящий удар мечом. Схватка длилась недолго. Даже раненый и не совсем еще выздоровевший салигард оказался ловчее одного из наемников барона.
Всего лишь три удара мечом сумел отразить защитник замка, четвертый был обманным,
Но отдыхать ему пришлось недолго, снизу послышался окрик:
– Я начинаю подниматься!
Тот самый рыцарь, что прикрывал Бранда, тоже начал взбираться на стену. Эйдар занял позицию на случай, если кто-то из защитников попытается обрубить канат…
Вскоре были взяты и ворота, вернее то, что от них осталось: остовы огромных кованых воротин, порубленных в щепы еще самим бароном, заваленных разным мусором, который не так уж сложно было разгрести. Проход был открыт, и десятки рыцарей ринулись в замок. С той минуты его можно было считать обреченным. Так решил и аббат Фужак, да так оно и было на самом деле. Предводитель ордена салигардов захотел лично засвидетельствовать падение обители ереси и оплота своего главного врага. В сопровождении самых верных своих воинов и личных слуг, он рискнул отправиться вслед за первыми вошедшими в замок салигардами еще до того, как над центральной башней взовьется победное знамя воинов вечно светлого. Фужак был пьян от вина, выпитого накануне от волнения и злости, и потому смел и полон решимости непременно стать свидетелем гибели и барона, и его таинственного духовного покровителя. Вооружившись только своим узнаваемым посохом с набалдашников в виде злой звезды Исмирада, тем самым которым он устрашал всех своих последователей, аббат направился в замок, сумел перебраться через почти потопленный мост и оказался в воротах Салинас Вердас.
Замок все еще не сдался и продолжал сопротивляться. Тут и там он видел яростные стычки, смерть, стоны и вопли. Но душу священника ничто не трогало, он был полон решимости увидеть тысячи смертей ненавистных еретиков и особенно одну - Фужак искал своими хищными глазами барона. Его план удался: Ульгерд попался в ловушку в собственном замке.
Сгущались сумерки…
ГЛАВА XXI
Сократ приоткрыл веки. Темнота. Бледный свет возник после, когда глаза начали привыкать к тому, что открыты. Лишь спустя несколько минут он понял, что жив.
Серый дневной свет лился из неровного пролома в стене, за которой он находился,- к этому выводу он пришел после того, как сумел осознать свое существование в прежнем, а не ином мире. После всего этого настигла ужасная боль в разбитом затылке и левой ноге. Он не мог пошевелиться от сковывающей боли. Только зрачки его могли двигаться вслед за теми, кто мелькал в проломе. Это были салигарды.
Они заняли замок, и теперь рыскали в своих ядовито-желтых плащах по подворью, башням, хозяйственным постройкам и всем закоулкам Салинас Вердас в поисках оставшихся в живых защитников замка, чтобы пленить их или уничтожить.
Мнимый посланник Салара не боялся, что его обнаружат: мозг был занят болевыми ощущениями, ему было не до страха. Но и выдавать себя раньше времени он не хотел.
Только через несколько минут боль вдруг немного утихла, и к нему пришло понимание, что рано или поздно его обнаружат и, конечно, сразу убьют. Нужно было что-то предпринимать,- возможно, если бой еще окончательно не утих, ему удалось бы выбраться из замка и скрыться в лесу. Он попытался поднять голову, но тут же взвыл от пронзившей затылок и шею боли. Ему пришлось снова опуститься на шкуры, разостланные заботливой рукой уже погибшего оруженосца. Сквозь пробивающееся сознание он мог слышать, как рыцарь не поверил в его скорую смерть, но сам воин сейчас лежал у разлома стены, пронзенный стрелой навылет. Бедняга, мог ли он думать, что полумертвый проповедник переживет его?