Принцесса где-то там

Мусаниф Сергей Сергеевич

Ты можешь быть отличным и увешанным регалиями профессионалом, лучшим стрелком, чемпионом мира по кикбоксингу и дедукции, ты можешь обладать рентгеновским зрением, скоростью пикирующего истребителя и способностью видеть будущее вплоть до четырех минут вперед, но все равно ничего не сможешь сделать с обычным злодеем, которого прикрывает сюжетная броня. Свидетели никогда его не опознают, ни одна из камер слежения не выдаст тебе четкой картинки, вещественные доказательства растворятся в воздухе прямо в контейнерах для вещественных доказательств, при этом даже не покидая склада вещественных доказательств, самый надежный в мире пистолет выдаст шесть осечек подряд, а если и не

выдаст, то ни одна пуля все равно не попадет в цель. Пробить сюжетную броню может только главный герой, и есть один основной факт, который тебе надо знать про главного героя.

Главный герой – это не ты.

Поэтому, если ты видишь перед собой дело с явными признаками незавершённого сюжета, просто отойди в сторону и жди финала. Если тебе повезет, то ты узнаешь, чем все на самом деле закончилось.

Но может случиться и так, что не узнаешь.

Некоторое количество закоренелых преступников мы так и не нашли. И тел их не нашли. Пару лет назад на дне Западной бухты, на глубине около тридцати метров команда водолазов случайно обнаружила фрагменты человеческих тел, и у нас есть некоторые основания полагать, что среди них были и искомые нами фрагменты, но мы до сих пор не представляем, кто их туда отправил.

Если герой – тайный мститель, то ты не узнаешь его личности до самого финала. А если мы говорим не об отдельном сюжете, но о целом сериале, то финал этот при твоей жизни может и не наступить.

И вот еще один факт, который тебе следует знать про главного героя.

Главный герой – это необязательно хороший парень.

Совсем необязательно.

Я провела на месте преступления еще минут двадцать, наблюдая, как коронеры продолжают грузить трупы, а службы техпомощи выковыривают из стены здания грузовик. Его водитель наконец-то дождался аварийного комиссара и они отправились оформлять документы в офис страховой. На месте преступления становилось все меньше и меньше народу, зеваки тоже рассасывались. Пройдет совсем немного времени, и остатки крови замоют, а тротуар освободят от груды строительного мусора, и жизнь этого квартала продолжит свое неспешное респектабельное течение, словно ничего и не произошло.

Собственно говоря, ничего особенного и не произошло. Плохие парни попытались убить плохого парня, плохой парень перебил плохих парней, а потом поскользнулся на… банановой кожуре и сам тоже помер. Единственным потерпевшим в этой ситуации выглядел водитель грузовика, но если ему выплатят страховку, то можно считать, что пострадал он не сильно и отделался только легким испугом.

А тормоза все равно пусть проверяет…

Я допила остывший кофе, смяла стаканчик, огляделась вокруг в поисках урны и, не обнаружив таковой, швырнула стаканчик на заднее сиденье своей машины, к десяткам его не менее смятых собратьев. А мимо как раз проходил Алан, несший очередную порцию оборудования в свой пикап.

– Я бы посоветовал тебе загнать машину на мойку, Боб, – сказал он. – Но судя по тому, что я вижу, тебе скорее понадобятся услуги команды археологов.

Я вежливо улыбнулась в ответ.

Во внеслужебное время Алан пытается сделать свои первые шаги в стендапе, но получается у него не очень. Когда ты по основному образованию патологоанатом, и уже десять лет работаешь на городскую полицию, твои шутки приобретают черный окрас, а такое не всякой публике нравится. Но все мы стараемся его поддерживать. Главное, чтобы он не начинал читать свои монологи, пока ты еще трезвый. Если успеть опрокинуть хотя бы пару пива, то местами даже смешно.

– Нет, серьезно, – сказал он, закрывая задний борт своего до отвращения чистого пикапа. –

Я, конечно, понимаю, что внедорожник должен выглядеть брутально, но по виду твоей тачки создаётся впечатление, что последние два месяца ты только и делала, что буксовала в каком-то болоте. Ты хоть помнишь, какой у твоей машины официальный цвет?

– В документах написано, что черный, – сказала я.

– А марка какая? – не унимался он. – У тебя нет ощущения, что если смыть всю эту грязь, то под ней может оказаться другая машина? Или на данной стадии это уже неважно, и ты просто берешь первый же кусок грязи, к которому подходит твой ключ?

– Тебе разве не нужно в лабораторию, Алан? – спросила я.

– Подожди, у меня проснулся исследовательский интерес, – сказал он, доставая из кармана куртки какой-то щуп. – Говорят же, что до сантиметра – это вообще не грязь, а больше сантиметра оно само отваливается, так?

– Отваливается, – подтвердила я.

– Но тут явно больше сантиметра, а оно не отваливается, – сказал он и вознамерился тыкнуть своим щупом в водительскую дверь.

– Просто ухаба подходящего еще не было, – сказала я. – И кстати, если ты поцарапаешь мне краску, то я сначала сломаю тебе эту штуку, а потом еще и ту штуку, которой ты держишь эту штуку.

Он тут же отдернул ладонь.

– На самом деле, я не уверен, что там осталась краска, – сказал он. – Но, так и быть, я не буду тыкать эту штукой в ту штуку, но не потому, что боюсь твоих угроз, а потому что не хочу проткнуть твою рухлядь насквозь. А то еще в дыру начнет дуть ветер, ты простудишься…. В общем, из самых гуманистических соображений, как ты понимаешь.

– Сразу так и подумала, – сказала я.

Алан тоже уже сообразил, что нам это дело расследовать не придется, и значит, ему можно ограничиться всего одним отчетом об осмотре места происшествия, отчего пребывал в хорошем настроении. Понятно, что это ненадолго, что еще до конца смены мы заполучим парочку дел, от которых при всем желании не сумеем отвертеться, и все пойдет, как обычно, но сейчас мы оба имели право немного насладиться моментом.

Не так уж часто девятнадцать трупов с таким свистом проносятся мимо убойного отдела.

Глава 2

Исторически так сложилось, что городская полиция финансируется за счет добровольных пожертвований добропорядочных (а иногда и не слишком добропорядочных) горожан, а это, как ты понимаешь, источник не самый стабильный. Финансирование у нас волнообразное и зависящее от криминогенной обстановки в городе – типа, зачем платить полицейским, если в округе и так все тихо и спокойно? Во времена затишья нам сокращают рабочие часы, а кого-то и вовсе отправляют в отпуск, поэтому большинство полицейских подрабатывает где-то еще.

Алан, например, трудится в частной похоронной конторе, где придает несвежим или по каким-то другим причинам плохо сохранившимся покойникам вид, не слишком травмирующий их близких родственников. Я подрабатываю в библиотеке – денег там платят не много, зато стабильно, и работа не пыльная, если не подходить к этому вопросу слишком буквально. Из моих знакомых копов не калымит на стороне только Кларк, но это особый случай. Почти всю свою долгую жизнь Кларк прослужил в армии, участвовал во многих заварушках, в том числе, и крупномасштабных кампаниях, и теперь получает военную пенсию таких размеров, что может вообще не работать. Служба в полиции для него – что-то вроде хобби. Он слишком деятельный человек, чтобы просто валяться на пляже и наслаждаться коктейлем, или чем там еще люди вроде него должны заниматься после отставки.