Принцесса и медведь

Зеленая Марья

Виола вскрикнула. В следующий момент она узнала Ингвара. Его зеленовато-желтые глаза полыхали гневом, тонкие губы злобно кривились, обнажая мелкие острые зубы.

— Смотри, потаскуха, что из-за тебя случилось? — свирепо зашипел он, хватая ее за волосы. — Хочешь к папочке, тварь? Хочешь, сука?

Лицо обожгло пощечиной. Из глаз посыпались искры, Виола с визгом отлетела в сторону. Она попыталась отползти, но Ингвар снова вцепился в ее косу.

— Я отправлю тебя к твоему папаше, сучонка… — от его тона все внутри перевернулось. — По частям…

И начну, пожалуй, с твоих пальчиков. — Ингвар до боли сдавил ее кисть. — С твоих тоненьких изнеженных пальчиков…

Он выхватил из-за пояса топор и плашмя положил его на тюфяк. Виола дернулась, но вырваться он ей не дал. Не успела она опомниться, как Ингвар придавил ее кисть тыльной стороной к обуху, так, что мизинец оказался сверху, как на плахе.

Блеск ножа, удар, и какая-то продолговатая штука, подпрыгнув, отлетела в сторону.

И лишь когда через секунду пришла боль — ошеломляющая, адская, невыносимая — Виола поняла, что это был ее палец. С ужасом глядя, как из обрубка струится алая кровь, она испустила душераздирающий вопль.

— Заткнись, сука! — Грубые руки схватили ее за горло и стиснули изо всех сил. Она захрипела, попыталась разжать их, но тщетно.

Перед глазами начала сгущаться мгла. Полузадушенная Виола почти потеряла сознание, как вдруг кто-то одернул полог.

— Какого хрена тут происходит!!! — раздался взбешенный рев.

В следующий момент Ингвара выволокли наружу. Виола свалилась на тюфяк, отчаянно пытаясь отдышаться, а извне доносились крики, ругань и чавкающие удары по человеческой плоти. Однако вскоре они утихли, сменившись рассерженными голосами: видимо, остальные хейды растащили дерущихся.

Отрубленный палец напомнил о себе острой пульсирующей болью. Стиснув зубы, Виола зажала липкую от крови ладонь между колен. Еще секунда, и она начала бы выть и кататься по матрасу, но тут в палатке снова появился Бьорн.

— Виола! — Он кинулся к ней. — Что этот урод с тобой сделал?

Она не смогла произнести ни слова, губы дрожали, слезы застилали глаза. От боли и ужаса туманилось в голове. Виола открыла рот, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

Бьорн усадил ее на тюфяк и внимательно осмотрел. Заметив, что она закрывает одну руку другой, он попросил:

— Дай, гляну!

Боль как раз слегка поутихла, и Виола ни за какие сокровища мира не согласилась бы потревожить искалеченную кисть. Она отрицательно мотнула головой.

— Не бойся. Я хочу тебе помочь, — ровный успокаивающий голос в конце концов пробился сквозь наползающую дурноту.

Виола показала Бьорну окровавленную ладонь, и его глаза расширились от изумления.

— Идем наружу, здесь ни хрена не видно, — ошалело пробормотал он.

Он помог ей выбраться из палатки и повел за собой. Ее шатало от боли и слабости, она споткнулась о чье-то тело и чуть было не упала. Бьорн обнял ее за плечи и помог дойти до костра. Усадив ее на бревно, он опустился перед ней прямо на землю и протянул руку.

— Покажи.

Виола послушно вложила

искалеченную кисть в его раскрытую ладонь. Он внимательно осмотрел обрубок, из которого все еще обильно струилась кровь.

— Виола!

Она подняла на него измученный взгляд.

— Нужно прижечь рану, иначе кровь не остановить. Тебе придется еще немного потерпеть.

Слова доходили до нее как сквозь толщу воды. В ушах звенело, в голове кружилась серая муть.

— Ты слышишь меня?

Она взглянула ему в лицо. Обветренное, покрытое грязью и брызгами засохшей крови, на лбу — рассеченная рана, на скуле — здоровенный синяк. Потемневшие глаза смотрели на нее с участием и тревогой.

— Да, — разлепив пересохшие губы, выдавила она.

— Хорошо, — кивнул Бьорн и позвал: Рагнар!

— Чего? — откликнулся тот откуда-то издалека.

— Водка еще осталась?

— На донышке.

— Тащи сюда.

С другой стороны лагеря донесся мерзкий клекот Ингвара:

— Чего ты возишься с этой падалью?

Виола вздрогнула от его голоса.

— Завали хлебало, Брокково отродье! — рявкнул Бьорн. — Еще раз подойдешь к ней — подвешу тебя за яйца.

— Как страшно, я аж штанишки намочил, — огрызнулся тот.

— Всегда знал, что ты вонючее ссыкло, — пробурчал Бьорн.

Он поднялся с земли. К нему подошел Рагнар и протянул небольшой сосуд в холщовом мешочке. Бьорн вытащил пробку, склонился над Виолой и поднес фляжку к ее губам.

— Хлебни! Три глотка.

В нос ударил резкий запах спирта, но она не стала сопротивляться. Глоток — и крепкий алкоголь опалил горло. Виола зажмурилась, из-под век заструились слезы.

— Фу! — скривилась она, отпихивая от себя фляжку. — Гадость!

— Пей еще! — велел Бьорн.

Она глубоко вдохнула и кое-как сделала еще два глотка. Ее передернуло. Какая мерзость! Но вот по жилам побежало хмельное тепло, и напряжение начало понемногу отпускать.

Она бездумно уставилась на языки пламени. Кровь сочилась из обрубка и капала на песок. Все это какой-то дурной сон!

Тем временем Бьорн стоял лицом к огню. Через минуту он повернулся, и Виола увидела в его руках стрелу, наконечник которой светился вишнево-красным.

— Сейчас будет немного больно. — К ним подошел Рагнар. — Вот, зажми между зубов.

С этими словами он протянул ей скрученный в жгут кусок ткани.

Сердце дико заколотилось в груди.

— Не надо! — пролепетала Виола.

— Прости, но ничего не поделаешь: рану нужно прижечь, — сказал Бьорн.

— Давай я, а ты подержи девчонку, — предложил Рагнар, и Бьорн с явным облегчением отдал стрелу ему.

Все остальное произошло в считанные мгновения. Рагнар сунул Виоле в зубы жгут, а Бьорн крепко обнял ее сзади за плечи. Свободной рукой он схватил ее запястье и протянул его Рагнару. Когда раскаленный металл прикоснулся к обрубку, дикая боль пронзила ее насквозь. Челюсти изо всех сил стиснули жгут, а из глотки вырвалось нечленораздельное клокотание.