Принцесса из супермаркета
Шрифт:
– Ну, ещё минута и начинаем.
Кристина заметила спланировавшую на пол маленькую бумажку, подняла её и положила перед подругой:
– Это твоё?
– Да, спасибо. О, это же… та визитка! – вспомнила Геля. – Представляешь, мне предложили сняться в кино.
– Серьёзно? – подняла брови Кристина.
Она ещё раз взяла визитку и повертела в руках.
– Так это же Чупруновы!
– Здорово! Это должно мне о чём-то говорить?
– Они муж и жена, вместе снимают фильмы, в основном, детские. Не помнишь их работ?
– Нет.
– Ну
– Уж «Люсю»-то все смотрели! – вспомнила Геля. – Только я не знала, кто там режиссёр.
– Критики их не жалуют, но они местные знаменитости. Так что, примешь предложение?
– Я как раз думала о том, что мне не помешали бы лишние деньги, но я ведь совсем не актриса, и, к тому же, не запомнила дорогу до студии.
– Зато ты ответственная, не боишься браться за новую работу и у тебя хорошая память! Что-то вроде этого ты можешь им сказать…
– Крис, перестань паясничать!
– И словарный запас у тебя неплохой.
Потапов подошёл к двери кабинета и закрыл её. Ребята за партами затихли, понимая, что это означает начало занятия. Достав из нагрудного кармана крошечную расчёску, профессор причесал ей редкие пряди, окружавшие неровную лысину.
– Итак, в прошлый раз мы с вами разбирали докторскую диссертацию по фонетике Перова, – он прокашлялся. – На выявление завязки, кульминации и развязки. Сегодня мы начинаем тему морфемного разбора сложносоставных неологизмов, – он заметил парня на задней парте, который что есть мочи тянул вверх руку. – Чего вам, Азизбек? Хотите спросить о результатах последнего изложения? Так ведь недели ещё не прошло, я не был обязан закончить проверку к сегодняшнему дню!
– Нет, Григорий Александрович, я хотел спросить о позапрошлом изложении, – робко сказал Азиз.
– Так ведь двух недель ещё не прошло. Что вы, Азизбек, бежите вперёд паровоза? Ну хорошо, давайте посмотрим на самые сложные слова, в которых вы могли допустить ошибки.
Профессор Потапов взял маркер и написал на белой доске три слова: «синхрофазотрон», «презумпция» и «окулист». Кристина взяла себя в руки, чтобы не захлопать радостно в ладоши:
– У меня ни одной ошибки! В целой «презумпции»!
***
В середине рабочего дня по коридору одной из ничем не примечательных киностудий Стрижевска разнёсся плач. Впрочем, примечательных киностудий в Стрижевске и не было – искусство не являлось сильной стороной этого города. Хрупкая девушка в круглых очках, заливаясь слезами, выбежала из кабинета и вбежала в другой – помещение, напоминающее офис, куда помещалось два больших стола и три средних человека. Находившиеся там две женщины адресовали ей вопросительные взгляды. Одной из них была Валентина Чупрунова, перекладывавшая из одной стопки в другую листы с печатным текстом. Вторая, являющаяся сценаристом готовящегося к съёмке фильма, по имени Инесса, простым карандашом делала на тех же листах пометки. Инесса была худой и бледной женщиной лет тридцати с явными признаками измождённости на лице, вроде небольших
– Я не могу больше с ней работать! – пожаловалась заплаканная девушка. – Можете лишить меня зарплаты, можете меня уволить…
– Погоди! – Валентина Сергеевна твёрдо прервала хныканье. – Вы полтора часа провели вместе в одной комнате, что там было? Она хочет, чтобы мы переписали сценарий?
– Мы до сценария ещё не дошли. Ей кофе не нравится!
– Нонна довела очередную ассистентку, – режиссёр пояснила происходящее сценаристке. – А хотя… Полтора часа с ней не каждый продержится.
– Может, у неё сегодня хорошее настроение? – пробормотала Инесса, не отрываясь от работы.
Вдруг открылась дверь, и в кабинет важно прошествовала дама лет пятидесяти, маленькая и сморщенная, казавшаяся значительно старше своего возраста, с волосами до плеч, качественно выкрашенными в светло-каштановый цвет, в сиреневой блузке с округлым воротничком.
– Безобразие! – возмущалась она. – Почему ваша ассистентка постоянно переспрашивает, добавлять ли мне сахар в кофе? Никакого профессионализма! И она даже не может спокойно выслушать замечание!
– Не переживайте, мы обязательно отправим её на курсы повышения квалификации, – сказала Валентина Сергеевна, приложив руку к сердцу и с трудом сохраняя серьёзное выражение лица.
Помощница режиссёра, которой повезло остаться незамеченной, тремя широкими, но тихими шагами выскользнула в коридор.
– Давайте, наконец, перейдём к делу, – поторопила Нонна Фридриховна. – Что у нас со сценарием?
Актриса взяла со стола папку и стала неторопливо перелистывать разложенные по прозрачным файлам страницы.
– Кто это всё писал? – в один момент спросила она.
Инесса деликатно кашлянула.
– А редактировал кто?
Инесса кашлянула снова.
– Бюджет, видите ли, не резиновый, – объяснила Валентина Сергеевна.
– Это чувствуется, – нелестно прокомментировала Заслуженная артистка. – Ну что это такое? Зачем нам все эти ведьмы, превращения…
– Затем, что это сказка, – терпеливо напомнила режиссёр. – Это для детей.
– Вот именно. Зачем детям фильмы про волшебство?
Нонна Фридриховна взяла карандаш и несколько раз зачеркнула одну строчку. Инесса, открыв рот, резко поднялась из-за стола, но Чупрунова многозначительно посмотрела ей в глаза, положив руку на её плечо, и сценаристка медленно опустилась на своё место.
– Не поступай импульсивно. Мы ещё прорвёмся, – услышала она голос режиссёра у самого уха.
***
Вернувшаяся домой, Геля была встречена горой коробок из-под лапши быстрого приготовления на кухне. «Вот теперь уже точно пора это всё выкинуть!» – решила она. Вдруг, почувствовав всю накопившуюся за день усталость, села за стол и опустила голову на оставшийся на нём клочок свободного места: «Надо только немного отдохнуть… Совсем чуточку…»