Принцесса лилий (сборник)
Шрифт:
– Ах, моя девочка! – оживилась почувствовавшая интригу, как гончая кровавый след, баронесса. – Ты такая проказница! Хочешь повеселиться так же, как в Риме?
– Да лучше, чем в Риме, – не моргнув глазом, заявила Жанна. – Теперь ведь у нас есть еще и настоящая госпожа Фатима, и настоящий восточный евнух. Все будет куда достовернее. Мне хочется немного развеселить этой шуткой герцогиню Анну – она так печальна после проигранной войны…
– Да-да, – поддакнула баронесса. – Несомненно, это наш христианский долг, поддержать бедное дитя…
– Никто не знает, – насторожилась Жанна. – Пока продолжаются переговоры. Французы вытягивают из Бретани последние соки. Так, во всяком случае, шепчутся при дворе.
– О времена, о нравы! – искренне возмутилась баронесса.
– Только будьте осторожны, моя дорогая, – предупредила Жанна. – В свите короля есть человек, который присутствует при переговорах. Помните того тихого виконта, что сопровождал нас в путешествии из Рима? Так вот, оказывается, он Бурбон. Он просто любит путешествовать инкогнито.
– Да ты что! – восхитилась баронесса.
– Он здесь действует в интересах Анны де Боже.
– Мерзкий соглядатай! – почувствовала конкурента госпожа де Шатонуар. – А еще благородный человек!
– И он безумец, – подытожила Жанна. – Но об этом нельзя говорить вслух. Вы меня понимаете?
– Как никто другой! – прижала руки к груди баронесса. – Безумие преследует высокие роды, уж я-то знаю. Это истинно королевская печать. Достаточно вспомнить Карла Шестого и прочих.
– Так вот господина виконта она припечатала в полной мере, – мрачно сказала Жанна. – Не дайте себя провести. С виду он – сама любезность и галантность.
– А откуда столь шокирующие сведения? – заинтересовалась баронесса.
– Герцогиня Анна мне все рассказала, – поведала чистую правду Жанна. – А ей – ее жених, Луи Орлеанский. Уж он-то, как вы понимаете, знает, о чем говорит.
– Я все понимаю, – твердо сказала баронесса, чьи глаза загорелись от восторга и предвкушения. – Надеюсь, ты мне покажешь это чудовищное исчадие ада?
Чудовищное исчадие ада (в роскошном алом костюме, отделанном соболем и при тщательно завитых локонах, что было вдвойне удивительно, учитывая, что французы размещались в военном лагере) не замедлило появиться перед дамами, стоило им лишь выйти к обществу.
Жанну бесконечно удивляло умение Волчьего Солнышка оставаться свежим и бодрым днем, несмотря на бурные ночные приключения. Вот и сейчас – она точно знала, что именно этот человек пугал их с баронессой ночью страшным черным черепом, а потом убегал по крыше от рыжего пирата. А вот сейчас он стоит, галантно улыбается – и никто ведь не поверит, что такой изысканный кавалер способен на похищение людей.
Увидев Жанну, виконт сразу постарался отрезать ей путь к отступлению.
Но Жанна и не собиралась в этот раз отступать.
– Какое прекрасное утро, виконт, – улыбнулась она. – Разрешите вам представить старинного друга нашей семьи, отважную путешественницу баронессу
По виконту было видно, что он, конечно же, ничегошеньки не помнит.
– Как же, как же! Разве можно забыть столь изысканную донну… – подхватил виконт.
– Баронесса прибыла из Нанта, – пояснила доверительно, как самому близкому другу, Жанна. – И не она одна.
Баронесса де Шатонуар обрадовалась, что теперь и ей можно блеснуть.
– Да, со мной приехала госпожа Нарджис. Вы, виконт, должны помнить по Риму эту несчастную девицу, вырванную из лап султана.
– Госпожа Нарджис?.. – принялся усиленно вспоминать виконт. – Рим… Это было так давно… Что-то припоминаю, но смутно, смутно…
– Я вам все расскажу! – пообещала счастливая баронесса. – Мы думали, что госпожа Нарджис после всех этих потрясений уйдет на родине в монастырь, чтобы в тиши и спокойствии врачевать раны, нанесенные ей бесчеловечными мусульманами, но все повернулось совсем иначе.
– Да вы что? Госпожу Нарджис не приняли в монастырь? – удивился виконт. – Если надо, я посодействую. Одно мое слово откроет очень многие двери…
– Госпожа Нарджис так юна и невинна, – вздохнула баронесса, – что, конечно же, растерялась в новом для нее мире. Чем и воспользовался господин, предложивший ей руку и сердце. Мы, конечно, были против столь скоропалительного решения, но, с другой стороны, госпоже Нарджис так нужна опора и сильная рука.
– Госпожа Нарджис выходит замуж? Как интересно, – процедил Волчье Солнышко. – И кто же та сильная рука и опора?
Баронесса запнулась и вопросительно посмотрела на Жанну.
– О, это ее давний знакомый господин де Сен-Лоран, – меланхолично объяснила Жанна, печально глядя на меховые отвороты на груди виконта. – Они вернулись из Нанта, где их настигло известие о том, что хозяин госпожи Нарджис скоропостижно скончался и везти ее теперь не к кому. И господин де Сен-Лоран был настолько благороден, что предложил девушке, оставшейся совсем беззащитной в чужой для нее стране – ведь ее увезли отсюда ребенком, – стать его супругой. А поскольку единственный близкий госпоже Нарджис человек – это я, ее подруга по бедствиям, то она захотела выйти замуж из моего дома. На что я, конечно же, как всякая истинная христианка, дала свое согласие. Бракосочетание состоится на днях в соборе Святых Петра и Павла.
– Как трогательно, – признался виконт.
– И не говорите, – подхватила баронесса. – Господь не оставляет своей милостью обездоленных.
Тут баронесса де Шатонуар увидела давних знакомых и, извинившись, отошла.
– Господин де Сен-Лоран – что за господин де Сен-Лоран? – хмыкнул виконт.
– Я вас обязательно познакомлю, – мило улыбаясь, пообещала Жанна. – Он судовладелец, в его роду как французские освободители Гроба Господня, так и греческие аристократы.
– Гасмул… – сплюнул виконт. – Понятно.