Принцесса на вечеринке

Кэбот Мэг

Джей Пи улыбнулся.

– Уверен, я что-нибудь придумаю.

– Только у меня есть к тебе один вопрос, – сказала я наконец, набравшись храбрости спросить о том, что не давало мне покоя уже довольно давно. – Если ты так ненавидишь кукурузу, зачем ты вообще заказываешь чили? Я имею в виду, в нашей кафешке.

Джей Пи заморгал.

– Ну, потому что я ненавижу кукурузу. Но обожаю чили.

– Ладно, до завтра, – сказала я и помахала ему рукой. Хотя, признаться, я ничего не поняла.

Но, знаете, я прихожу к выводу, что я вообще понимаю лишь процентов пятнадцать

из того, что мне говорят. Так, например, некоторое время назад возле икорного бара Амбер Чизман мне сказала:

– А знаешь, ты оказывается такая прикольная. После всего, что я про тебя читала, я думала, ты какая-нибудь старомодная зануда, а ты, оказывается, настоящая тусовщица!

Как видно, определение тусовщицы как-то меняется в зависимости от того, кто его употребляет.

А через секунду меня толкнула в бок Лилли. Если бы я не знала правду – я имею в виду ее родителей – я могла бы на нее накинуться: «Что ты делаешь, Лилли, почему ты толкаешься? Не толкайся».

Но поскольку я знала, что она наверняка в подавленном настроении, потому что к этому времени она уже должна была узнать правду о родителях, я только сказала:

– Привет.

– Привет.

Лилли посмотрела на Бориса, который пожимал руку Джошуа Беллу, да так сильно, что запросто мог ее сломать. За спиной Бориса стояли мужчина и женщина, которые могли быть только мистером и миссис Пелковски. Оба смущенно улыбались кумиру сына, а позади них стояли моя мама, мистер Джанини и родители Лилли, Они внимательно слушали что-то, что им рассказывал Леонард Нимой.

– Как дела?

– В порядке, – сказала я. – Ты пообщалась с Беназир?

– Она не пришла, – сказала Лилли. – Зато я мило побеседовала с Колином Фаррелом.

У меня брови на лоб полезли.

– Правда?

– Да. Он со мной согласился, что ИРА нужно разоружить, но у него довольно радикальные взгляды на то, как именно это нужно сделать. Ах да, у меня состоялся долгий разговор с Пэрис Хилтон.

– О чем же ты говорила с Пэрис Хилтон?

– В основном о миротворческом процессе на Ближнем Востоке. Хотя еще она сказала, что у меня классные туфли, – сообщила Лилли.

Мы обе посмотрели на высокие черные ботинки «конверс», которые были на Лилли – те самые, которые она обклеила серебряными звездами Давида и которые надела специально по случаю сегодняшнего мероприятия.

– Да, они симпатичные, – согласилась я. – Послушай, Лилли, я хочу тебя поблагодарить. За то, что ты помогла мне исправить отношения с Майклом.

– А на что еще нужны друзья? – Лилли пожала плечами. – И не волнуйся, я не рассказала Майклу про то, как ты целовала Джея Пи.

– Тот поцелуй ничего не значил! – вскричала я.

– Неважно, – сказала Лилли,

– Говорю же, не значил! – повторила я. И тут я кое-что добавила. Потому что мне показалось, что это нужно сделать. – Мне жаль, что у твоих родителей так вышло.

– Я знаю, – сказала Лилли. – Мне надо было… я хочу сказать, я уже давно чувствовала, что у них что-то не ладится. Морти стал отходить от неопсихоаналитической школы психиатрии еще с тех пор,

когда закончил аспирантуру. Они с Рут уже несколько лет спорили на эту тему, но дело дошло до критической точки, когда в журнале «Психоанализ сегодня» появилась статья, которая обличала юнгианцев за эссенциализм. Рут считает, что отношение Морти к направлению неопсихоаналитической школы – это просто симптом кризиса среднего возраста. А Морти утверждает, что стоит на пороге важного прорыва вперед. И ни один из них не хочет уступить. Так что Рут попросила Морти уехать и не жить с ней до тех пор, пока он не расставит приоритеты правильно. Или не опубликует свою теорию. В зависимости от того, что случится раньше.

– А, – сказала я, потому что не представляла, что еще сказать.

Я хочу сказать, неужели мужчина и женщина могут расстаться из-за таких вещей? Я слышала, что некоторые разводятся, потому что один из супругов вечно теряет колпачок от зубной пасты. Но развестись из-за методологических разногласий?

Ну ладно, хорошо хоть мне больше не надо беспокоиться из-за того, что происходит между мной и Майклом.

– И все-таки мне не надо было держать это в себе, – продолжала Лилли. – Нужно было рассказать тебе. По крайней мере, тогда бы ты, наверное, поняла… ну, почему я в последнее время вела себя так странно.

– Во всяком случае, – серьезно сказала я, – у тебя есть оправдание. Я имею в виду, оправдание твоего странного поведения и все такое. А какое оправдание у меня?

Лилли рассмеялась, чего я и добивалась.

– Извини, что я не хотела снять твой рассказ из журнала. Ты была права. Это было бы нехорошо по отношению к Джею Пи. Не говоря

уже о том, что это оскорбительно для твоего кота.

– Да, – сказала я, бросая взгляд в ту сторону, где стоял Джей Пи, Он стоял недалеко от Ду Пака, который взахлеб рассказывал что-то Элтону Джону. – Джей Пи хороший парень. И, знаешь что… – А почему бы и нет? Пока что доброта меня ни разу не подвела. – Мне кажется, ты ему нравишься.

– Заткнись, – сказала Лилли, но не таким вялым голосом, каким она говорила до этого. – Я больше не интересуюсь парнями, и ты это знаешь. От них одни только неприятности и страдания. Как я минуту назад сказала Дэвиду Мамету…

– Постой, – перебила я, – что, Дэвид Мамет здесь?

– Да, – сказала Лилли. – Он покупает искусственный остров Манхэттен или что-то в этом роде. А что?

– Лилли, – воскликнула я, – иди к Джею Пи и скажи ему, что хочешь его кое с кем познакомить. А потом подведи его к Дэвиду Мамету.

– Зачем?

– Не спрашивай. Просто сделай, как я прошу. Клянусь, ты не пожалеешь. Если честно, думаю, после этого он пригласит тебя на свидание.

– Ты правда думаешь, что я ему нравлюсь? – спросила Лилли, неуверенно поглядывая на Джея Пи.

– Точно, – сказала я.

– Тогда я пойду и сделаю это, – сказала Лилли неожиданно решительно. – Прямо сейчас.

– Вперед. И она ушла.

Но мне не довелось увидеть, как на это отреагировал Джей Пи, потому что ко мне подошел Майкл и обнял меня за талию,