Принцесса Пограничья. Фея

Андер Вирт

Куртка. Рубашка. Еще одна. И зачем он столько на себя надел? Сняв последнюю, Тошин с недоумением взглянул на показавшиеся бинты. Неужели рана, о которой никому не рассказал? Вот дурак! И ведь тоже придется снять. Полностью отсырели. Разворачиваем. Э-э-э…

…

Откровенно говоря, только стон дрожащего в руках тела вывел Тошина из ступора. И пусть это неправильно, но… он никак не мог убрать взгляд от двух небольших округлостей, показавшихся из-под снятых бинтов. Затем невольно опустил глаза ниже и, решив прояснить ситуацию до конца, осторожно положил руку «туда». Чуть сжал. Обреченно вздохнул. Расстегнул несколько

крючков и извлек небольшой продолговатый мешочек на веревочке. Все. Можно не продолжать. Эрик оказался девушкой.

— Х-холодно… мама. Мне холодно.

…

Тресь!

…

От души отвешенная по собственному лицу пощечина заставила встать мозги на место. Какая разница? Или спасать не надо?! Между прочим, Тошин же сам считает себя женщиной, так почему кому-то из них не хотеть быть мужчиной? Какое право у него удивляться?

— Подожди немного, Эри…ка.

Быстро раздев девушку до конца, Тошин снял с себя уже слегка подсохшую верхнюю часть платья. Протер дрожащее от холода тело и, положив несколько разрезанных мешков снизу, укрыл остальными. Подбросил немного веток в костер. Потом подобрал попрямее палки и повесил на них вещи. Подумав, присоединил к ним юбку с трусиками. Присел поближе. Затем растирая кожу руками, сам попытался согреться. Жаль, что идею про объятия придется оставить. Не из-за стеснения. Как будто с сестренками никогда не спал на одной кровати. Да и мылись вместе неоднократно. Но тут…

— Мама, пить… хочу.

— Сейчас.

Посуды не было и пришлось несколько раз бегать от реки с ладонями, сложенными ковшиком. Потом, после другой просьбы, поддерживая за плечи, отвести ничего не соображающую девушку наружу. Для малой потребности. Поплотнее укутывать, держать за руку и говорить, что все хорошо.

— Мне холодно… как холодно.

Увы, мешки не спасли. К тому же самого Тошина била сильная дрожь, а нос стал откровенно хлюпать. Да и ветки для костра слишком быстро кончились. Одежда явно не успеет просохнуть. В общем, вариантов не оставалось. И он подошел к слабо стонущей девушке, чтобы… с размаху сесть на попу.

— Ай, больно!

Причина падения нашлась быстро. Попавший под ногу сверток, забытый во время торопливых действий возле костра. Морщась и потирая пострадавшее место, Тошин потрогал выдавленную из лопнувшей кожи белую массу, потом понюхал пальцы. Самый обычный жир. Наверняка используемый, как приманка при ловле рыбы. И зачем только прикасался? Не о себя же теперь вытирать… подождите-ка, а это мысль!

Тошин неожиданно вспомнил один из рассказов дяди Мишеля. После чего, не раздумывая, стал тщательно себя намазывать. Потом, решительно сбросив мешки, обработал и Эрику. Не пропуская ничего, ведь сейчас стесняться уже просто опасно. Правда, от костра придется отодвинуться подальше, но он все равно скоро потухнет.

— Х-холодно…

— Еще чуть-чуть, потерпи.

Осталось лишь прижать спину девушки к груди, сомкнуть кольцо рук, сплести ноги, и вновь накрыться стопкой ткани, искренне надеясь, что все получится. И… действительно помогло. Дрожь постепенно покинула находящееся в объятиях тело и оно, расслабившись, еле слышно засопело. Следом согрелся Тошин. Так и уснул, а затем…

…

Как тепло и приятно. Особенно хороша эта мягкость в руках. Удобно устроившиеся

ладошки. Твердые бугорки под ними, вызывающие странную истому, когда делаешь скользящее движение. Правда, что-то мешает снизу, надо бы немного сместиться… ох, какое ощущение. А если повторить? Мягкость, ты пытаешься выскользнуть? Не пущу!

…

…Он резко проснулся. С отчаянно дергающимся в объятиях телом, которое инстинктивно сжал, не давая вырваться. И так из-под приподнявшейся ткани спину обожгло неприятным холодом.

— Ай, пусти!

— Прекрати.

— Нет, не трогай. Отстань от меня!

— Да, остановись ты, Эрика! Это я, Тоша!

— А… Тоша?

Тело застыло, прекратив борьбу, но напряженные мышцы говорили о нешуточном испуге.

— Успокойся. Я все знаю и сохраню в тайне.

Торопливый рассказ о произошедшем. Новая просьба не двигаться, чтобы не терять тепло. Вроде получилось.

…

— Обещаешь?

— Да. Никому. Даже сестрам.

— Спасибо.

— Ну и отлично. Лучше скажи, как себя чувствуешь?

— Э-э-э, нормально.

— Не холодно?

— Нет.

— По малой надобности хочешь? Или пить?

— Н-нет. И не нужно… так спрашивать.

— Хи-хи. Не поздно смущаться-то?

— Извращенка!

— Кто бы говорил! Кстати, тебя ведь действительно Эрикой зовут?

— Да.

— Ясно. Ладно, давай спать.

— Хорошо.

Увы, легче было сказать, чем сделать. Поскольку у Тошина появилась проблема. Неожиданно напомнил о себе один орган… с внешним расположением. И возившаяся в руках девушка только сильнее вызывала в нем соответствующие ощущения. Не говоря уже о коже, буквально горящей от прикосновения к ее телу.

Неправильно! Ведь Тошин давно решил, что женщины его не привлекают! Общаться, дружить, но не более того. Хватило времени, проведенного в спальнях директрис приюта, чтобы осознать ненависть к подобным отношениям. Только мужчины! И выбор был сделан. Его будущий партнер — Родерик и лишь он! Но… почему так хочется куснуть ушко напротив губ и еще раз скользнуть ладошками по твердым бугоркам? А если сжать их кончиками пальцев… о, демоны, что происходит?!

— Тоша?

— Да?

— Скажи… а я тебе нравлюсь?

Вот дура! Получше в этот момент не нашла вопроса?

— Нравишься.

— И ты будешь всегда со мной дружить?

— Конечно. Спи.

Терпеть… терпеть, кому говорю!

…

— Тоша?

— Да?

— Ты мне тоже нравишься.

— Я рад. Спи.

…

— Тоша?

— Да?!

— Знаешь, я ведь только недавно выяснил, то есть выяснила, что не мужчина. Когда после смерти мамы меня нашел папа. И даже хотела доказать ее правоту… глупо?

— Почему?

— Просто… получилось, что ты, будучи девушкой, смелее и лучше меня.

— Извини.

— Ничего. Тебе можно.

— Все, спи уж.

…

— Тоша?

— Ну (сдавленное рычание) что?!

— …Не бросай меня (хлюп). Как мама.

— Нет. Всегда буду с тобой. И прекрати шевелиться!

Она думает, что говорит? А главное, когда двигается, то елозит попой… там, где не надо. Хорошо, хоть не догадывается ни о чем.

…

— Тоша?

— …

— Тоша?

— Слушаю (спокойствие, только спокойствие).