Принцесса полночного бала
Шрифт:
– Хорошо, – проворчал он.
Плюхнувшись на пол, он уперся спиной в стенку шкафа, а ногами в дверцу. Затем, подтянув колени к груди, резко выбросил ноги вперед. С обнадеживающим треском дверь чуть подалась. Он снова ударил, и на третий раз створка пошла трещинами и распахнулась, повиснув на одной петле. Гален с трудом встал и шагнул наружу.
Он очутился в спальне Анжье, куда прежде мельком заглянул из гостиной. Внимание привлек звон резных деревянных часов на стене. Они как раз выбивали половину первого ночи. Именно этот звук его и разбудил, сообразил Гален и выругался.
Юноша выбежал из спальни в гостиную. На столе вместе с книгами и дневником лежало его оружие и содержимое сумки.
Гален торопливо запихал в сумку кубок, спицы, платок с песком и шерстяную цепь, сверху сунул порох и заряды. Ножи убрал в ножны, проверил и взвел пистолеты, примкнул штык. Затем надел сумку, взял длинный нож, накинул плащ и направился к двери.
Анжье запер покои снаружи, но это не задержало Галена надолго. Голова еще болела, однако мысли были четкими и ясными. Если он не решит проблему сегодня, Роза умрет. Юноша одним пинком выбил замок и шагнул в коридор.
Ковер в гостиной принцесс лежал на месте, а служанки похрапывали в креслах. Гален опустился на колени у золотого лабиринта и положил на него ладонь. Он провел по узору кончиком пальца, как у него на глазах делала Лилия, и пробормотал молитву.
Ничего.
Неужели слишком поздно? Или волшебство не действует именно у него?
Он сунул руку в сумку и вынул одну из серебряных веток-спиц. Освященное серебро должно помочь. Вместе с веткой вывалился узелок с песком, и мерцающие черные гранулы рассыпались по ковру. Они искрились в огнях свечей. Золотой узор засветился, и нити слились в золотые полосы, но не ушли вниз. Гален рассыпал еще немного песка, но без толку. Он убрал платок и стиснул в правой руке серебряную спицу. Бормоча очередную молитву, обвел узор сияющей веткой.
Песок заискрился еще ярче, золотые линии расширились и утонули в полу. Сама ветка растворилась, и Гален отпрянул как раз вовремя, чтобы не полететь вниз головой по винтовой лестнице. Он вскочил и помчался по возникающим ступеням так, что последняя опередила его всего на пару секунд.
Серебряные с жемчугом ворота распахнулись от одного прикосновения, и юноша вошел в лес, задержавшись, только чтобы застегнуть фиолетовый плащ. Он бежал по тропинке и чувствовал, как стучит в ушах кровь. «Роза, Роза, Роза, – казалось, твердил пульс. – Спаси ее, спаси ее, спаси ее».
Следующим препятствием стало озеро. Золотых лодок с высокими принцами на веслах за ним не прислали. Гален умел плавать, но от этого испортились бы винтовка и пистолеты, да и в природе заполняющей озеро черной жидкости он здорово сомневался. Юноша присел на корточки и опасливо потрогал ее пальцем – кожу защипало. Пришлось поплевать на палец, чтобы унять жжение.
– Так, купание отменяется, – произнес Гален вслух.
Он вытащил вторую серебряную спицу и бросил ее на воду, молясь о каком-нибудь мосте.
Мост не образовался. Спица канула в черные волны, и Гален в ярости пнул песок. Он принялся расхаживать по берегу, краем глаза держа в поле зрения
Справа от него несколько серебряных деревьев подобрались прямо к урезу воды. Гален толкнул одно из них, пытаясь определить, насколько плотно сидят корни в рыхлом песке. Однако строительство плота отнимет много времени, да и дерево не поддавалось.
Но тут он увидел скрывавшийся за деревом сюрприз.
На песке меж деревьев лежала лодка из кружевной серебряной филиграни. Она выглядела так, словно пойдет ко дну, едва оказавшись на воде, но в груди у Галена затрепетала надежда. Он нагнулся и обследовал находку. Лодка казалась куском серебряного кружева, затвердевшего и изогнутого, в одной из уключин застрял обрывок синего атласа.
Королева Мод обожала синий цвет, это знали все. На всех виденных Галеном портретах она была в синем.
– Стало быть, вот как она переправлялась, – сказал он себе.
Юноша ухватился за борт и стащил лодку в воду. Когда узкое суденышко скользнуло по черной поверхности озера, Гален вознес мысленную молитву. Затаив дыхание, он смотрел, как лодка покачивается на легких волнах. Течи не было. Лодка держалась легко, будто сухой лист. Не теряя времени, Гален запрыгнул внутрь и схватил серебряные весла. С каждым гребком нетерпение его возрастало, а плеск воды о кружевной борт шептал ему: «Торопись».
Сегодня принцессы представляли собой еще более печальное зрелище, чем в три предыдущие ночи. Облегающие платья из паутинно-тонких шелков Подкаменного королевства фиолетового, черного и темно-синего цветов напоминали Галену синяки. Лица, всегда бледные и покорные в этом месте, теперь полнились отчаянием, некоторые принцессы откровенно всхлипывали.
Он поискал глазами Розу и обнаружил ее в дальнем конце зала, погруженную в беседу с кружащим ее Илликеном. Не понимая, что она затевает, Гален в тревоге пробирался между танцующими, пока не оказался достаточно близко и не услышал:
– Если я уговорю твоего отца отпустить тебя на одну ночь наверх, обещаешь ли ты не причинять вреда никому из моих домашних?
– Нет! – выдохнул Гален.
Роза и ее кавалер замерли. Пары в радиусе нескольких шагов от них тоже застыли, все обернулись на звук.
У Розы на щеках расцвел румянец.
– Что это было? – Она огляделась с притворной невинностью. – Ты слышал, Илликен?
– Разумеется, слышал, – натянуто произнес тот. – Что-то здесь не так.
Его пристальный взгляд обшаривал толпу, несколько раз чиркнул по Галену, но темному принцу недоставало могущества заглянуть под плащ-невидимку. Он повернулся к слуге.
– Испросите присутствия моего отца и повелителя, – велел он.
– Твой отец и повелитель уже здесь, – раздался ледяной голос.
Двери в дальнем конце бального зала беззвучно распахнулись, пока внимание придворных было приковано к Розе.
– Что произошло? – Король сидел на троне как ни в чем не бывало, но не отрывал глаз от старшей принцессы.
– Простите меня, повелитель, – присела в реверансе Фрезия, оказавшаяся к Розе ближе всех из принцесс. – Я неожиданно кашлянула, и это нарушило танец.