Принцесса с планеты Сприс
Шрифт:
Не прошли друзья и четверти пути, как Ивала остановилась и кивком указала Глебу на три флаера, стоявших на лужайке в тени деревьев с темно-синей листвой.
– Клянусь Алоной, у графини гости. Не знаю, насколько желанные для нее, тем более для нас, – поделилась соображениями галиянка.
– Машины приземлились так, чтобы их не было видно ни сверху, ни со стороны дороги, – проговорил Арканов. – Не нравится мне это.
Быстров прошел вперед, внимательнее приглядываясь к флаеру-лодочке из черного дерева, покрытого изящным рельефом и серебряными звездами.
– Экипаж герцога
Ее иридиевый корпус был инкрустирован золотом и черными агатами, блестевшими на концах когтей, по золотой гриве и вокруг глубоко посаженых глаз.
– Все-таки свяжусь с графиней, – решил Глеб, так и не разгадав, кому принадлежат два других экипажа. – Попробую по короткой линии.
Он нажал на браслете несколько пластин и сосредоточился. Олибрия ответила сразу. Появилась в его сознании капелькой горько-сладкого бальзама, тающего в огне.
– Привет, – тихо сказал Быстров. – Ты меня звала – я здесь. Стою на дорожке к твоему дому…
Она несколько секунд молчала, и Глеб чувствовал, как часто бьется ее сердце.
– Спрячься куда-нибудь. Скорее! – отозвалась она. – Только что от меня вышел герцог Саолири и маркиз Леглус! Тебе с ними лучше не встречаться!
– Поздно, – произнес Быстров, увидев группу пристианцев, шедших к флаерам.
Теперь было нетрудно догадаться, кому принадлежит машина с фигурой хищного зверя. Леглуса Глеб узнал за двести шагов по просторной красно-бурой одежде с оливково-серыми вставками, которую любил одевать маркиз во Дворец и на важные встречи. Справа от него шел граф Исерион – глава Имперской Ложи и давний недруг Олибрии. Немного позади следовал мрачный герцог Саолири в сопровождении четверых гвардейцев, вооруженных фотонными копьями.
– Доброго времени, господа! – Глеб сплел пальцы знаком приветствия и отступил к статуе стража.
– Капитан Быстров? – герцог без удовольствия улыбнулся. – Откуда вы здесь? Не думаю, что сейчас вы чем-то можете помочь графине.
– В это недоброе время Империя не нуждается в вашем присутствии, – заметил Леглус, остановившись посередине нефритовой дорожки. – Советовал бы вам, капитан, держаться подальше от дома Олибрии. Мы хорошо помним о вашем нежелательном влиянии на графиню. И нам очень многое трудно будет забыть.
– Возможно, о пользе моего присутствия здесь Олибрия имеет свое мнение, – ответил Быстров, коротко глянув на маркиза и повернувшись к герцогу, сплел пальцы знаком прощания.
Саолири лишь кивнул. Его лицо оставалось мрачным, от чего морщины яснее выделялись на светлой обветренной коже (ходили слухи, что он третий раз избегал процедуры омолаживания, будучи в плену каких-то нелепых предрассудков).
– Счастливого пути, уважаемые! – пожелал пристианцам Агафон, когда они направились к флаерам. – Ни пуха, ни пера, как говориться!
Ивала все это время стояла позади Быстрова, предчувствуя неладное и сжимая теплую рукоять масс-импульсного пистолета. Машины герцога и главы Имперской Ложи оторвались от земли одновременно, а зверотелый экипаж Леглуса на полминуты позже. Круто развернувшись над лужайкой, он вдруг клюнул
– В сторону! – крикнула Ваала, толкая Быстрова к кустам.
Иридиевый флаер пронесся в двух метрах над землей, едва не сбив землян и галиянку.
– Гадина! – выкрикнула Ивала, вскидывая свой Дроб-Ээйн-77 и готовая нажать на спуск.
– Не надо! – Глеб перехватил ее руку и заставил опустить оружие. – Глупо давать ему повод задержать нас на законных основаниях.
– Как скажешь, – галиянка медленно убрала пистолет и вытащила из-за пояса флакон с моа-моа. – Он третий раз унижает меня. И, между прочим, тебя. Когда-нибудь Алона его накажет моими руками, – она шумно выдохнула и поднесла к носу душистое зелье, черные звезды зрачков вздрогнули и дико расширились.
– Идемте скорее. Олибрия ждет и, наверное, беспокоится, – Быстров зашагал вдоль стены зеленых кустов, покрытых цветами.
Родовой замок графини, подобный огромной извитой раковине, стоял недалеко от берега моря на возвышении и сверкал оттенками бирюзы и серебра. Вдоль вогнутой желобком лестницы, начинавшейся на мозаичной площади, в строгом порядке возвышалась статуи голубого камня и тонкие вазы. Ступени заканчивались у портала, вырезанного в форме вздыбившейся морской волны с овальной воронкой входа.
Олибрия, давно отослав всех слуг кроме Орэлина, встречала гостей в нижнем зале одна. Когда Глеб появился на наклонных плитах, сходящих в центральную часть зала, пристианка замерла, не сводя с него больших темных глаз, и едва сдержала себя, чтобы не пойти ему навстречу. Но традиции требовали ей оставаться в белом круге с родовым картушем, и она ждала, ждала, пока землянин одолеет немалое расстояние от входа до освещенной скрещенными лучами солнца полосы.
– Доброго времени, госпожа, – произнес Быстров, став перед ней и сложив руки в приветственном знаке.
– Пусть время всегда будет добрым для тебя! – ответила пристианка и сделала нервный шаг вперед.
Ее пальцы и пальцы Глеба соединились.
– Распрекрасно выглядите, госпожа Олибрия! – воскликнул Арканов, останавливаясь рядом с Быстровым. – Мой вам искрений поклон. И гостинцы с дачи, – он потряс за ручки тяжелую сумку.
– Доброго времени, – Ивала кивнула и покосилась на безучастного стоявшего у колонны Орэлина.
– Вы встретились с герцогом? – торопливо спросила Олибрия. – Что он сказал?
– Удивился моему появлению и сказал, что я вряд ли помогу вам, госпожа. Честно говоря, мне его слова не очень ясны, – ответил Быстров и, слабо улыбнувшись, добавил. – Леглус почему-то советовал нам держаться от этого дома подальше. Наверное, у важных господ было нехорошее настроение. Их кто-нибудь рассердил?
– Я боялась, что все повернется хуже, – не отпуская рук землянина, Олибрия мотнула головой, крошечные колокольчики, вплетенные в волосы цвета пристианской ночи, мелодично зазвенели. – Они действительно вышли очень сердитыми. Прощальный взгляд маркиза Леглуса был взглядом раненого вегра. Словно наша беседа была не беседой, а ритуальной охотой и я пронзила его копьем. Но забудем об этом: они уши, а вы благополучно добрались до меня. Я рада вам! Очень рада!