Принцесса тьмы
Шрифт:
Но зачем... Зачем??? они его сюда притащили? Понятно, он оказался случай-ным свидетелем их бандитского налета. Но что мешало им разделаться с ним прямо на месте, так же дико и зверски, как они это сделали со сторожами и овчарками? Вспомнив шорохи, разбудившие его, когда он задремал под прилавком, Степан понял, что неведомые грабители облюбовали эту часть универмага если не раньше, то одновременно с ним. И с самого начала держали его под наблюдением.Больше того, получается, что они спасли его от нападавших собак. И теперь вот, кажется, надумали взять его, как коллегу по воровству, в свою шайку. Силой, не спросив даже его согласия. Но он вовсе не собирается становиться вором.
Так
– Ешь, - хлопнул как выстрел у самого уха короткий сухой приказ.
Именно как выстрел, потому что некто оказался вдруг совсем рядом, а Степан даже не услышал его приближения. Он отпрянул, пугаясь и негодуя одновременно. Что-то глухо стукнулось об матрац. Степан обшаривал воздух вокруг себя, пытаясь ухватить невидимку, но он уже снова был один в своей каменной темнице.
На матраце подле него лежал пакет. Он наклонился, втянул ноздрями воздух. Сглотнув набежавшую слюну, Степан попробовал наощупь определить содержимое пакета. Там лежал, судя по всему, холодный окорок и целый батон хлеба. Мощный приступ мгновенно проснувшегося голода вызвал спазмы в желудке. Не теряя больше времени, он схватил окорок в одну руку, батон в другую и с жадностью набросился на еду.
Приглашая Вадима следовать за ним, альбинос тоже зашел в подъезд Дома Правительства.
– Куда мы идем?
– удивился Вадим.
– В метро, - последовал лаконичный ответ.
– В метро?!. Но тут нет никакого метро!
Не удосужившись ответить, альбинос пересек просторное фойе, сделав знак дежурному - нечто вроде “Он со мной”, обогнул парадную лестницу и направился к неприметной на первый взгляд двери. Боясь потерять его из виду, Вадим старался не отставать. Теперь этот назойливый субъект из преследователя обратился в проводника.
Они прошли через длинный коридор и спустились по внутренней лестнице на один пролет. Здесь альбинос остановился в ожидании лифта. Автоматические двери раскрылись и закрылись абсолютно бесшумно. Альбинос нажал серию закодированных кнопок, и лифт так же бесшумно снялся с места. Судя по ощущению невесомости, он был скоростной и уносил их действительно вниз. Затем последовал утомительный спуск по винтовой лестнице.
– Есть, конечно, и эскалаторы, - снизошел до Вадима его провожатый, - но это не про нас.
Вадим снова обратил внимание, как глухо и непривычно для слуха звучит его голос, будто альбинос с усилием выговаривает чуждые ему слова.
– Ничего не понимаю, - раздраженно пробормотал Вадим.
– Да кто же вы, черт вас возьми? Подпольная мафия?
– Фу, как примитивно, господин ученый.
– Альбинос скорчил такую гримасу, будто проглотил паука или мохнатую гусеницу.
Винтовая лестница, наконец, кончилась, и они оказались в небольшом подземном зале, облицованном мраморной плиткой. Это несомненно была станция метро, только не похожая на те, к которым привык Вадим. Рельсы, короткая платформа, довольно низкие потолки и никаких указателей, реклам или табло. В конце платформы появился человек в форменной одежде работника метрополитена. Альбинос сделал ему знак рукой - Вадим успел заметить - это был знак “V”, только рожками вниз, и работник тотчас связался с кем-то по рации.
Через несколько минут к платформе плавно подкатил один-единст- венный головной вагон. Лицо машиниста было непроницаемо. Вслед за альбиносом Вадим вошел в абсолютно пустой вагон. Двери с шумом сомкнулись, как капкан, как вода над утопающим. Развив
ГЛАВА 10
Топтавшееся на пороге существо было непонятного пола и возраста. Низенькое, худое и бледное. Такое бледное, что казалось ненастоящим, словно бы отлитым из парафина. Непропорционально большая голова слегка покачивалась на тоненьком стебельке - шее. Сквозь короткий редкий пушок просвечивал череп. Весь череп, а заодно и пушок были обильно присыпаны пудрой или чем-то в этом роде. Линия подбородка и всей нижней, явно недоразвитой челюсти вырисовывалась так четко, будто на ней не было ни мышц, ни кожи. Маленькие, прозрачные, лишенные ресниц глазки прятались в глубине безбровых, непомерно выступавших лобных бугров. И это нелепое нечто, к огромному удивлению Светланы, было облачено в яркий розово-голубой тренировочный костюм и замшевые кроссовки. Она уже открыла рот, чтобы закричать... и не проронила ни звука. Ее остановило выражение глаз странного существа, устремленных на нее с миролюбивым, каким-то даже умильным любованием.
“По крайней мере, судя по одежде, оно не дикое”, - успокоила себя Светлана. И громко, тревожно позвала:
– Найт! Найт, где ты?
– Ее голос гулко покатился во тьму. Ответа не последовало. Подождав, она с опаской посмотрела на парафиновое существо и рискнула заговорить с ним: - Ты кто, мальчик или девочка?
– Я твой страж, - ответило существо человеческим голосом, но с каким-то странным присвистом. Кончики его узкогубого рта медленно поползли к ушам, придавая всему облику что-то лягушачье.
Синие глаза Светланы стали круглыми от изумления. Не удержав- шись, она фыркнула и даже развеселилась.
– Ну надо же... Страж! Кличка что ли?
– Наверное, - ни чуточки не обидевшись, согласилось оно.
– А по-моему тебе больше подошло бы “Одуванчик”, - сказала Светлана, разглядывая пух на его бугристой макушке.
– Что такое “оду-ван-чик”?
– без особого интереса спросило существо, топтавшееся в дверях.
– Цветок, балда.
– Что такое “цветок-балда”?
– Оно еще и издевается!
– Светлана нахмурилась. Но все же попыталась объяснить: - Цветы это такие маленькие растения с яркими, разноцветными лепестками. Очень душистые и красивые. Они растут на лугах, на лесных полянах, на клумбах. Вот как эти, - она указала на горшки с искусственными цветами на искусственном подоконнике.
– Только живые. Понял?
– Ага!
– радостно кивнуло существо.
– Мне понравилось. Можешь звать меня Цветок-балда. Это лучше чем Страж.
– Умора!
– прыснула в кулачок Светлана.
– Нет уж, лучше я буду звать тебя...
– Она ненадолго задумалась.
– Ну, скажем Витя. Согласен?
– Ага!
– существо радостно закивало.
– Вот и договорились. Отвечай мне, мальчик Витя... Я думаю, что ты все-таки мальчик. Сколько тебе лет? Или может ты уже дядя?
– Не знаю. Но я еще расту.
– Ну хорошо. Если ты - парень и если ты”еще растешь”, зачем ты, скажи на милость, лицо, как девица, пудришь?
– Инструкция, - нехотя ответило существо.
– Без этого мне запрещено показываться вам.
– Кому “вам”?
– Живущим Наверху.
– А почему?
– Потому что вас от нашего естественного вида... тошнит, - потупясь, объяснил “мальчик Витя”, он же “Цветок Балда”, он же “Одуванчик”.
Светлана виновато отвела взгляд, пытаясь скрыть, что и на самом деле испытывает нечто подобное - отвращение в перемешку со страхом и жалостью. А оно продолжало пялиться на нее, будто это не он, а она была музейным экспонатом.