Принцесса в розовом
Шрифт:
– Да брось ты! Прекрати! Она того не стоит!
Но боюсь, от этого его швы могут разойтись.
Да еще и миссис Хилл, явно благодаря вчерашним событиям, прочно сидит за своим столом, листает каталоги «Горнет Хилл» и поглядывает на нас орлиным глазом. Могу поспорить , у нее вчера были проблемы из-за истории со скрипачом-виртуозом и падением глобуса. Директриса Гупта очень строго относится к кровопролитию в пределах школьной территории.
Лично я не нашла ничего лучшего, как начать обдумывать поэму, которая выразит мои истинные чувства ко всему происходящему. Я, наверное, назову ее «Весенняя
Если получится хорошо, предложу ее в «Атом». Не под своим именем, разумеется. Анонимно. Если Лесли узнает, что ее написала я, то никогда не напечатает, потому что, как начинающий репортер, я еще не доросла до поэм.
Но если она ОБНАРУЖИТ ее под дверью редакции «Атома», то, может, и пустит в печать.
А вообще, судя по всему, терять мне нечего. Не может быть хуже, чем сейчас.
6 мая, вторник,
больница Святого Винсента
Нет, может. Намного, намного хуже.
Наверное, это я во всем виновата. Все из-за того, что я написала до того. Нечего было писать, что хуже быть не может. На самом деле все определенно МОЖЕТ стать еще хуже, чем:
• Провал блиц-опроса по алгебре.
• Неприятности на биологии из-за передачи записок.
• Задание описать исследование синдрома Аспергера по здоровью и безопасности.
• Папины попытки уволочь меня в Дженовию на все лето.
• Отказ бойфренда пригласить меня на выпускной бал.
• Услышать, как лучшая подруга назвала меня слабой.
• Вид ее бойфренда, которому наложили швы на голову из-за собственноручно нанесенной глобусом раны.
• Попытки бабушки заставить меня отужинать с султаном Брунея.
Хуже может быть новость, что моя беременная мама потеряла сознание в отделе замороженных продуктов в «Гранд Юнионе».
Я совершенно серьезно. Она приземлилась вниз лицом на пельмени. Слава богу, пельмени спружинили, и мама сползла на пол уже спиной вниз, иначе мой (моя) потенциальный (-ая) братик (или сестричка) мог (могла) бы серьезно пострадать под весом своей собственной матери.
Менеджер «Гранд Юниона» совершенно обалдел и, по-моему, временно спятил. По словам свидетелей, он носился по магазину, всплескивал руками и орал: «В четвертом отделе умерла женщина! В четвертом отделе умерла женщина!»
Даже не знаю, чем бы все закончилось, если бы там не оказалась команда пожарных. Я серьезно. Местная пожарная команда ходит в «Гранд Юнион» за покупками. Я это знаю, потому что мы с Лилли (когда еще были подругами и в первый раз разглядели, какие пожарные красивые) специально ходили туда любоваться, как они набирают нектарины и манго. Так вот, они как раз и были там в тот момент, когда мама заняла горизонтальное положение. Они сразу же проверили ее пульс и выяснили, что она жива. После чего вызвали «скорую помощь» и отправили в ближайшую больницу скорой помощи Святого Винсента.
Очень жаль, что мама была без сознания. Ей бы страшно понравились пожарные, которые так заботливо нагибались над ней. К тому же они еще оказались такими сильными, что смогли поднять ее… При ее нынешнем весе – это о многом говорит. Так что здорово.
Представляете, сижу я себе на французском – скучно до жути, – и тут звонит мой мобильный
Правда, прежде чем я ответила, прошло около минуты, потому что я не сразу сообразила, что это звонит МОЙ телефон. Я еще осуждающе смотрела по сторонам на одноклассников, а они осуждающе смотрели на меня. Так вот, звонила не мама и не мистер Дж,, чтобы сказать, что ребенок вот-вот родится. Это был капитан Пэт Логан, он спросил, знаю ли я Хелен Термополис, и если да, то не могла бы немедленно прийти в больницу Святого Винсента. Пожарные нашли мобильный телефон в ее сумочке и набрали единственный номер, занесенный в память…
Мой.
Я взвизгнула, схватила вещи, потом Ларса. После чего мы бросились вон из класса без объяснения причин… вроде как я внезапно почувствовала у себя симптомы синдрома Аспергера. По дороге к выходу я пролетела мимо класса мистера Джанини, резко затормозила, подала назад, всунула голову в дверь и проорала, что его жена в больнице и ему лучше бросить этот мел и идти с нами.
Никогда не видела, чтобы мистер Дж. так перепугался. Даже когда он впервые встретился с бабушкой.
Втроем мы выбежали на улицу и помчались к метро, доехали до станции «Семьдесят седьмая улица», потому что в такой пробке такси не смогло бы довезти нас быстро, а Ханс с лимузином отдыхали до конца моих уроков.
Не думаю, что персоналу больницы святого Винсента (прекрасные люди и специалисты, между прочим) когда-либо приходилось встречать столь кошмарную троицу: истерически настроенную принцессу Дженовии, ее телохранителя и отчима. Мы ввалились в приемный покой и стояли, выкрикивая имя моей мамы, пока не вышла медсестра и не сообщила:
– Хелен Термополис чувствует себя прекрасно. Она пришла в себя и сейчас отдыхает.
У нее было небольшое обезвоживание, вот она и упала в обморок.
– Обезвоживание? – Мне снова стало плохо, на этот раз по другим причинам.
– Она хлещет по восемь стаканов воды ежедневно.
Медсестра улыбнулась.
– Ну, она говорила, что ребенок сильно давит ей на мочевой пузырь…
– С ней все будет в порядке? – допытывался мистер Дж.
– С РЕБЕНКОМ все будет в порядке? – допытывалась я.
– Да с ними обоими все будет в порядке, – сказала медсестра. – Идемте со мной, я провожу вас к ней.
И медсестра повела нас по больнице скорой помощи – настоящей скорой помощи, больнице Святого Винсента, куда со всего Гринвич-Виллидж привозят всех, кого подстрелили или у кого зашевелился камень в почках!!!!!!!!!!! Я видела тонну больных людей. Там лежал парень с кучей трубок, обвивавших его целиком и торчащих из него, и еще одного, его жутко тошнило. Еще там был студент нью-йоркского университета, который урывал минутку сна прямо на каталке, пожилая дама с учащенным сердцебиением и супермодель, которая свалилась со своих шпилек, строительный рабочий с порезом на ладони, сбитый такси курьер-велосипедист.