Принцесса Володимирская
Шрифт:
– Этого я вам сказать не могу.
Она просила только Тантину по приезде в город остановиться в лучшей гостинице и затем, не жалея денег, найти самое удобное, тихое и приличное помещение на месяц или на полтора.
– И как только можно будет, как я поправлюсь, так сейчас же выеду далее в Рим.
– Там вы и останетесь жить? – спросила Тантина.
– О нет, мне там надо побывать, а затем я снова должна ехать в Париж, а из Парижа… – она запнулась и прибавила: – Далеко на север.
Через часа полтора езды вдали, между двумя кряжами гор, где долина немного
Людовика, много городов видевшая на своем веку, все-таки с любопытством приглядывалась к легким очертаниям городка, который как-то плавал и будто дрожал в прозрачном воздухе. С сырой земли повсюду подымался пар, и все окрестности, даже высокие вершины гор, как-то странно, неуловимо для глаза, колебались и дрожали.
Еще через полчаса карета катила уже невдалеке от города, и Тантина, показывая своей полузнакомке разные здания, объясняла ей и рассказывала все, что знала.
IV
Сион – древний город, во времена римлян Седанум, – мог насчитать несколько веков существования. В IX столетии он был уже известен под именем Сиона. И город, и вся зависящая от него маленькая страна, свободная испокон века, христианская и католическая с незапамятных времен, была на пути меж двух стран – между Францией и Италией, была станцией между двумя такими городами, как Париж и Рим. Часто послы французского короля, отправляясь в град святого Петра, останавливались в Сионе; и наоборот, папский нунций, прелат или кардинал, едущие из Рима к французскому королю, всегда останавливались проездом у епископа сионского.
Город, как и все города, возникшие и процветавшие в Средние века, помещался по скату круглого и высокого холма. В сущности, город делился на два одинаковой величины холма. На вершине одного из них высилось огромное здание, основание и происхождение которого терялись во мраке веков. Это был полудворец, полукрепость, с высокими крепостными стенами, с высокими башнями по краям и с большим храмом внутри, крест которого привычному оку виднелся далеко во всей долине. Это была епископская резиденция, а ко всем сионским епископам особенно благоволил всегда наместник святого Петра.
Против этого громадного замка темно-коричневого цвета, со средневековыми окнами, карнизами, бойницами, на противоположном холме высилась красивая готическая церковь Святой Екатерины. Около нее тоже большое здание, казавшееся только маленьким по сравнению с громадным епископским замком, – это стояла над обрывом семинария, известная всему католическому миру. Сюда когда-то приезжал проповедовать ересиарх из Женевы – Кальвин и был отсюда изгнан властями. Он бежал, преследуемый сионцами, которые едва не побили его каменьями.
Исстари Женева и Сион соперничали между собою и сталкивались по поводу всяких и важных, и пустых обстоятельств.
По скату холмов и в ущелье, образуемом обоими холмами, белели чистые и опрятные домики сионцев. Внизу, при въезде в город, около старинного гранитного моста, перекинутого через Сионну, который построили, быть может, еще римляне,
Теперь в нем жил самый богатый человек на тысячу верст кругом. Он считал себя не чужеземцем, хотя носил имя и был потомок графов Транставере. Но он упорно отказывался от своего итальянского происхождения, так как сам хорошенько не мог определить, когда его предки поселились в Сионе.
Проехав мост, карета Людовики поехала тише, с гулом и грохотом двигаясь по неровной мостовой узких улиц.
Прохожие останавливались и иногда прижимались к стенам домов, чтобы пропустить экипаж. Сионцы давно привыкли к иностранцам-проезжим. Они привыкли даже видеть таких гостей и такую одежду, которые изумили бы всякого другого. Еще года за два перед тем проехал здесь венецианский посол с огромной свитой, направляясь в Париж, и своим присутствием придал всему городу праздничный вид. Даже некоторые лавки закрылись на главной улице, и народ бегал смотреть, как епископ принимал блестящую толпу своих гостей и сам в сопровождении своей свиты ездил отдавать визит венецианцам, гостеприимно принятым на жительство графом Транставере.
Карета остановилась у подъезда довольно большого дома старинной архитектуры. Это была гостиница «Золотого Ключа». Название его было намеком на ключ святого Петра в Риме, врученного ему, как известно, Богом от врат рая.
Тантина, как только вышла из кареты, объявила, что берет на себя все хлопоты и заботы, и просила свою новую знакомку не перечить ей ни в чем. Тантина просила тоже не говорить никому о том, что они так недавно, всего за несколько часов перед тем, и так странно познакомились.
– Я скажу, что я вас и прежде знала.
Тантина давно не была в Сионе, но тем не менее у нее было много знакомых, и она заранее знала, что, где и как устроить.
К вечеру она нашла уже светлую квартиру в верхнем этаже одного дома, помещавшегося на краю города, из окошек которого виден был весь Сион, епископский замок и храм Святой Екатерины, а в противоположную сторону расстилалась перед глазами вся Сионская долина.
Тантина дала Людовике на выбор три квартиры, и молодая женщина не колеблясь выбрала эту.
На другой день обе новые знакомые уже поселились в нанятом помещении. Вещи Людовики в сундуках различной формы, помещавшихся в фургоне за каретой, были внесены, и вновь нанятая молодая горничная Луиза раскладывала их по указанию новой барыни. Вещей этих, нарядов и всяких безделушек, было много, и вдобавок по ним можно было судить, какой среде принадлежит Людовика.
Тантина теперь вполне убедилась, что имеет дело с важной барыней, аристократкой из дальней страны, которую бог весть какие обстоятельства заставляют на чужбине проводить одиноко те дни, в которые обыкновенно женщина бывает окружена всей родней и друзьями. Тантину сначала почему-то немного смущало, какой веры ее полузнакомая. Ей теперь хотелось, чтобы она оказалась не протестанткой, не язычницей.