Принцесса Востока
Шрифт:
Он приложил ее руку к своей груди. Его сердце билось так громко, словно грозило разорваться.
Каро испугалась, почувствовав его дикую, сдерживаемую силу. Она схватила его за руку:
– Гамид, дайте мне встать, отведите меня к двери подышать воздухом. Я задыхаюсь.
Он поднял ее на руки, как ребенка, и понес к выходу.
Лагерь находился на небольшом расстоянии от палатки. Арабы сидели вокруг горящих костров, и фантастические черные тени плясали вокруг огней. Каро подумала о том, что ни
Она выскользнула из объятий Гамида и остановилась около него, с безумной надеждой прислушиваясь к каждому шороху, который мог быть для нее спасением. Она старалась успокоиться, зная, что только спокойствием сможет предотвратить неизбежное.
Где-то заржала лошадь.
– Али услыхал мой голос, – заметил Гамид.
– Где находится ваша лошадь? – спросила Каро.
– Там, налево.
Она обернулась в направлении, в котором он указывал.
– Покажите ее мне, – сказала она, стараясь говорить естественным голосом.
Он повел ее в темноту, держа ее за руку.
Она пыталась ни о чем не думать… При мысли о предстоящем она начинала задыхаться… Она была бессильной, но должна была сохранить спокойствие.
В лагере рядами стояли привязанные лошади. Али был привязан отдельно от других коней. Он повернул к ним голову с блестящими глазами, радостно встречая своего господина.
– Это лучшая лошадь во всей пустыне, – сказал Гамид с гордостью.
Невольно Каро подумала: «На этой лошади я могла бы убежать. Я могла бы уехать на рассвете. Бежать, бежать! Лучше смерть, чем это!»
– Я очень устала, – сказала Каро, когда они вернулись в палатку.
Гамид отодвинул занавес, который вел в маленькую комнату, где Каро уже была раньше.
Занавес закрылся за ней. Она была одна. Она оглянулась вокруг. Высокие вазы с цветами, коробки и флаконы на столе. Золотые ножницы, острые и тонкие, лежали около пушка для пудры.
В соседней комнате Гамид ходил взад и вперед. Она слышала, как он рассмеялся. Раздался чей-то голос. Гамид ответил на вопрос, затем наступило молчание.
Каро стояла, прислушиваясь. Она взяла ножницы в руки. Когда холодный металл коснулся ее руки, она внезапно поняла все. Гамид отчасти был прав. Она играла с огнем, не сознавая опасности. Каро пожала плечами. Она поплатится за свою ошибку. Она посмотрела на ножницы. Мысль о предстоящей смерти наполнила ее холодным отчаянием. У нее не было другого выбора, другого оружия. Она спрятала ножницы на груди, отодвинула занавес и выглянула в палатку.
У входа стояли двое мужчин. Один из них говорил по-английски. Каро вскрикнула.
В этот момент появился Гамид. Его взгляд остановился на ней. Она стояла у занавеса, тяжелые золотые складки которого ниспадали позади нее. Затем он заметил обоих пришельцев.
Один
– Я привез известие для миссис Клэвленд, ваша светлость. Для этого я приехал из Каира. Известие очень важное. Я заехал на виллу, но узнал от горничной, что миссис Клэвленд поехала с вами в лагерь пообедать.
– Не только пообедать, – с невозмутимым спокойствием ответил Гамид. – Вы видите, что миссис Клэвленд чувствует себя здесь как дома! – добавил он.
Произнеся эти слова, он выстрелил, держа револьвер в складках своего бурнуса.
Человек, стоявший перед ним, покачнулся и упал к его ногам. Выстрел был бесшумный.
Все продолжалось лишь мгновение, но Гамид не успел сдвинуться с места, как второй человек прыгнул на него, причем упал его тюрбан.
Каро увидела лицо Сфорцо.
Он не заметил ее. Он в этот момент ничего не видел. Он знал лишь, что Гамид убил его брата и что наконец он сам сможет убить его.
Револьвер Гамида упал на землю. Ударом ноги Сфорцо отбросил его в угол.
Он убьет его, убьет собственными руками этого человека, которого он ненавидел больше всего в жизни. Он отомстит ему за смерть Роберта, за свою поруганную любовь.
Словно дикий зверь, он прыгнул на Гамида, обвил его руками, и Гамид чуть не потерял равновесие от сильного толчка. Однако он удержался на ногах, стараясь схватить Сфорцо за горло. Они дрались почти бесшумно, даже дыхание их было еле слышно, с таким диким напряжением боролись они в смертельной схватке. Лица их были ужасны – посеревшие, искаженные маски с горящими глазами, оскаленными зубами. Оба не произнесли ни звука.
Каро почувствовала сильную боль в пальцах. С тупым изумлением она посмотрела на них. Она с такой силой ухватилась за складки занавеса, что тяжелая парча порезала пальцы до крови, словно ножом.
Снова и снова неясные слова мелькали в ее мозгу: «Ведь это двадцатое столетие, такие вещи не происходят теперь».
Сфорцо и Гамид упали на землю и покатились к ее ногам; она увидела, что Сфорцо брал верх над противником. С огромным усилием он приковал его к земле. Гамид поднял голову, стараясь освободиться.
Взгляд его упал на Каро, горя зловещим огнем.
– Я люблю тебя, – прохрипел он, – люблю, люблю, слышишь? И скоро…
Пальцы Сфорцо сдавили ему горло. Гамид увернулся, и они покатились в смертельной схватке.
Сфорцо собрался с последними силами. Огромным усилием он сжал Гамида в железных тисках, навалившись ему на грудь. Гамид слабел. Он разжал руки и выпустил Сфорцо. На губах Гамида выступила кровавая пена. У него были переломаны ребра. Сильное внутреннее кровотечение лишило его сил и помогло Сфорцо одержать победу над ним. Кровь потоком полилась у него изо рта.