Принцесса яда
Шрифт:
– Зачем рассказала мне свою историю?
– Ты что меня не слушал?
– просила она со вздохом, - я сама в ожидании, помнишь? Заманиваю. Ты должен был сделать первый шаг.
– Пока я сражаюсь со ступеньками, она невозмутимо следует за мной.
– И мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что ты пытался опоить меня, поэтому только один из нас покинет этот дом живым. Кроме того, мне нужно было время восстановиться после напряженного дня... садоводства.
– Садоводства?
– я нахмурился, не поняв смысла ее слов.
– Затем ты ударил. Склонил чашу весов.
Наконец-то сила
– Это не конец. Я снова ударю. Я зарежу тебя, девочка.
– Правда?
– выражение ее лица было жестоким, зеленые глаза лишены жалости.
– Разве ты не видишь, Артур? Джексон ошибался. Это может быть и не в моем стиле, но я могу охотиться. Я охочусь на тебя.
Глава 40
Артур медленно движется вверх по лестнице, хрипя и по-прежнему угрожая мне, обнажая свои кровавые зубы. Могла ли я себе представить, что дойду до такого? Я пришла сюда в эмоциональном беспорядке, не отойдя от двухдневных рыданий. Маленькое чудо. Я никогда не была в таком одиночестве, без друзей и семьи. Меня раньше никогда не предавал парень. Да, я пришла сюда в поисках ответов от Артура, но больше всего хотелось сочувствующего объятия, похлопывания по плечу, любого проявления доброты. И что еще хуже, я все же ждала этого.
Я была добра к людям в прошлом и даже после Вспышки - после всех тех попыток меня обидеть, я все еще лелеяла эту наивную веру, что люди могли быть хорошими по отношению ко мне. Когда я впервые взглянула на Артура с его скромностью, лже-скорлупой, я подумала: новый друг. Как просто. Господи, как же сильно я нуждалась в друге. Вместо этого, я нашла психопата.
Даже сейчас, три девушки наверху звали на помощь, не в силах выбраться из этого логова. Я слышала, как младшая кричала, зовя свою мать. Я могла только догадываться, как долго он пытал их. Сегодня Артур изменил меня навсегда. Он подтолкнул меня к краю, заставляя делать то, что когда-то было моим худшим кошмаром. Я изменилась. До Артура. И после. И нет пути обратно.
Я ненавидела его за это.
Когда мы достигли верхней ступеньки, он медленно переваливается через порог, с ворчанием смотря на свой вспоротый живот, и начинает как краб ползти по полу, он смотрит то на меня, то на входную дверь, до которой он хочет добраться. Когда он приближается ко входу, девушки кричат и забиваются в угол. У двери он поднимается на колени и пытается дотянуться до дверной ручки, которой нет.
– Оказался в собственной ловушке? Ты пресмыкающийся, грязный демон.
Стремительный взгляд на меня через плечо, и он лезет в задний карман брюк, вытаскивая пару плоскогубцев.
Я продолжаю приближаться, из-за чего он все больше и больше нервничает. Эта власть пьянит. Неудивительно, что красная ведьма так много смеется. Я начинаю видеть эту привлекательность.
– Я следила за тобой в городе, прежде чем прийти сюда, но ты знал об этом, не так ли? Ты не знал, что мы оба готовились к этой встрече.
Мэтью предупреждал меня относительно приманок; Алхимик использовал несколько, чтобы заманить меня в его логово, и я была осторожна. Яркий фонарь на его доме - свет во тьме. Тушеное мясо пахло и было как пир, а я была так голодна. Но позже он разжёг во мне огонь предвкушения,
Я чувствовала как становлюсь красной ведьмой. Своей кровью, я оживляла мертвые растения, и они чувствовали кровь которая вернула их к жизни. Затем практиковалась с ними. Арсенал. Сейчас розы, виноград, и дубы ждали снаружи, чтобы пойти на штурм владений Алхимика. Торнадо шипов с верхних сучьев.
– Ты думал, что я была такой бледной и слабой, - говорю я ему. – Это только потому, что я выздоравливала от потери крови. Спасибо за предоставленную мне возможность.
Он поднял свои плоскогубцы вверх... вверх, на несколько футов от земли. В панике он хватает металлический стержень - все, что осталось от внутренней части дверной ручки, крутит изо всех сил. Кровь начинает капать с его ладоней.
– Спроси себя, Алхимик, ты действительно хочешь выйти через эту дверь?
Через плечо он усмехается:
– Ты аберрация*, урод! Вот почему твой драгоценный Джексон выбрал другую, потому что он чувствовал, что ты неправильная! Он отверг тебя.
(* Прим. Редактора: Аберрация – отклонение от нормы, ошибка.)
Я не отрицаю этого. Честно-честно. Черт, это может быть правдой, но откуда мне знать? По-видимому я действительно ничего не знаю о парнях. Даже увидев как Джексон целует Селену, я до сих пор скучаю по нему. Интересно, эта боль когда-нибудь пройдет?
Артур начинает подниматься на ноги. Это... удивительно. Я слышала, как он пил что-то внизу, но я не знала что, возможно противоядие. Когда он встал, я поняла, что его туловище заживает со скоростью, соответствующей моей собственной регенерации.
– Я не без талантов, Эви.
– На моих глазах, его мышцы растут, натягивая его одежду. Он бросает мне такую триумфальную ухмылку, что мне становится интересно, может ли он быть вооружен лучше, чем я?
– Ты никогда бы не подумала, насколько сильным я могу быть.
– Он вырывает дверь из рамы, как лист бумаги. Поднимает ее над головой и бросает в меня, я кричу, когда она ударяет меня в плечо, отбрасывая к стене. Моё зрение рассеялось, мне кажется, что я слышу вдалеке эхо голоса Джексона.
– Эванджелин!
Я дышу через боль, борюсь с весом двери, отчаянно извиваюсь, чтобы выбраться из-под неё. Я все еще так слаба телом, тощая маленькая девочка!
– Эви! Ответь мне черт побери!
– Джексон здесь? Как он нашел этот город?
– Где ты?
– я слышала тоску в его громком голосе, его отчаянье, когда он пытался докричаться до меня. Зачем он приехал? Он ведь покончил со мной.
Затем он прокричал кому-то:
– Скажи мне точно, где она, мальчик, или я выпущу тебе кишки, клянусь Богом!
Мэтью тоже здесь?
Артур бросается с порога в дальний конец комнаты. Вместо того, чтобы бежать, он бросается к своему кабинету, я смотрю в недоумении, как он пытается дотянуться над столом к закупоренным флаконам.
К этому времени, я уже освободилась и могу встать на ноги? Он бросает флаконы в меня. Они разбиваются, обрызгивая мою кожу своим содержимым. Кислота. Боль. Парализующая. Дурманящая. Я кричу. Кожу на моем предплечье и бедре начинает разъедать. Я падаю на колени. Сознание тускнеет. Мучительный рев.