Принцесса Заземелья
Шрифт:
— В самом деле? — вкрадчиво промурлыкал Дирк.
Мистая не обратила на его реплику ни малейшего внимания.
— Может, удастся уменьшить книги в размере — скажем, до маленького камушка, сложить их в мешок и вынести все разом… Тогда потом, вернувшись в Хранилище, я смогу снова их увеличить и расставить по своим местам.
— Отличная идея! — произнес Дирк. — Есть только одна маленькая проблемка — ты не можешь применять магию к этим книгам, поскольку они волшебные и защищены собственной силой, а потому будут сопротивляться попыткам изменить их.
Мистая посмотрела на кота:
— А ты откуда знаешь?
Если
— Коты знают многое, потому что обращают внимание на самые разные вещи. К тому же волшебные создания знают, какие правила применяются во всех ситуациях, связанных с магией. Так, колдовские книги неизменимы. Это одно из правил. Тебе придется отыскать другой способ.
«Еще бы», — сердито подумала Мистая. Она еще немного поразмыслила над вопросом кота. Может, нужно обсудить это с Томом… Однако в этом случае ей придется рассказать ему, как она обо всем узнала, а значит, и о том, кто такая крестьянка Эллис на самом деле. Мистая не могла понять почему, но эта мысль ей очень и очень не нравилась. Наверняка ее рассказ изменит полностью их отношения, а девушке совершенно не хотелось, чтобы так вышло. Кроме того, чем Том сможет помочь?
И все же…
— А если бы я привела Тома сюда, ты мог бы?..
— А разве мы уже это не обсуждали? — Дирк не удостоил принцессу и взглядом. — Закрывать тебя и без того достаточно тяжело. Даже у моих возможностей есть пределы.
Мистая не вполне поверила ему, но ловить кота на лжи не хотелось. В любом случае возможность воспользоваться помощью юноши исчезла, не успев появиться. Она должна все сделать сама. Девушка вновь задумалась, пытаясь отыскать другой выход. Что ж, применять магию, чтобы изменить сами книги, нельзя. Возможно, ей удастся с помощью волшебства повлиять на них по-другому?
— А что, если я просто сделаю книги легче? — спросила она у кота. — Ну, знаешь, если убрать вес, я смогу унести их…
— Ты невнимательна, принцесса, — раздраженно прервал ее Дирк. — Ты не можешь использовать магию. Никакую магию, никаким образом. Не с этими книгами. Я ясно выразился?
Мистае захотелось хорошенько его треснуть, но она заставила себя думать о возможном решении проблемы. Ладно, заколдовать книги она не сможет, это было ясно. И вдруг принцесса замерла. Что ж, допустим, те книги неподвластны волшебству. Но что ей мешает заколдовать другие?
А то и книжных воров…
— Скажи, а Троговые обезьяны — демоны? — спросила она Дирка с Лесной Опушки.
— Нет. Это одна из разновидностей троллей, которых привезли сюда из Мелькорских гор. А почему ты спрашиваешь?
Мистая проигнорировала этот вопрос.
— И сюда их притащил его преосвященство?
— Верно.
— Скажи, их здесь много?
— Несколько дюжин.
— И отчитываются за свои действия они только перед ним?
— Все правильно. Скажи, что ты задумала?
— Терпение. А я могу применить магию к книгам в Хранилище — тем, которые не волшебные?
— Да, да. Скажи, наконец, что пришло тебе в голову?
— А как долго ты можешь скрывать меня от чужих глаз, пока я здесь? Твоих сил хватит, чтобы продержаться до утра?
Кот изучил ее пристальным взглядом:
— Я могу скрывать тебя столько, сколько понадобится, если, конечно, ты не решишь, что лучший выход из ситуации —
— Верно, — согласилась Мистая. — У меня появилась совсем другая идея…
И она рассказала коту, в чем именно эта идея заключалась.
Мистая встала рядом с дырой в стене библиотеки, скрывшись в тени, отбрасываемой последними стеллажами Хранилища. Здесь она могла творить волшебство, не рискуя столкнуться с Троговыми обезьянами нос к носу. Они то и дело подходили к пролому, иногда вдвоем или втроем, но по большей части поодиночке, неся в лапах пару магических книг, чтобы оставить их в Абаддоне. Обезьяны, казалось, были полностью погружены в работу, глядя прямо перед собой, а мерзкие маленькие мордочки кривились в гримасе. Мистае казалось, что они все были на одно лицо, поэтому сначала было трудно сказать, с какими она уже провела разъяснительную беседу, а с какими — нет. В конце концов принцессе пришлось повторять одно и то же каждому следующему носильщику.
Обезьяны не знали, что она здесь. Все, что видели Троги, — это нависающую над ними фигуру его преосвященства, стоявшего в тени стеллажа. Они слышали его громкий, низкий шепот, далеко разносившийся в тишине библиотеки:
— Стоять! Что это ты делаешь? Ты идешь не в ту сторону! Книги нужно выносить из Абаддона и ставить обратно в Хранилище! Живо, разворачивайся и тащи этот том туда, где ты его взял! А потом отправляйся вниз и принеси остальные! Каждую книгу, которую ты вынесешь из подземного зала, заменяй на другую из секции в соседнем проходе, прямо напротив меня. Да, верно, прямо за твоей спиной. Выбирай такие, в заголовках которых есть слова «магия», «творить» и «волшебство». Те книги, которые выносишь из Абаддона, расставляй по всей библиотеке, чтобы они не оказались в одном месте. Если сможешь, спрячь их получше. Работай днем и ночью до тех пор, пока не закончишь. Ни с кем не говори о моем поручении, особенно с демонами! И чтобы они не видели, что именно ты делаешь! Отвлеки их как-нибудь, чтобы не обращали на тебя внимание. Сделай, как я приказываю. Выполняй!
Эта прочувствованная речь сопровождалась небольшим заклинанием, которое вызывало сильное чувство смущения и даже вины, а заодно и сильное желание загладить свои промахи точным исполнением приказов. Помимо этого, каждому своему «пациенту» Мистая давала возможность увидеть на мгновение лицо его преосвященства, искаженное гневом и недовольством, что лишний раз побуждало обезьян действовать быстро и тихо. Каждая следующая мартышка после разъяснительной речи Мистаи проворно бежала выполнять поручение.
В самом деле, это было очень просто — одно из самых легких заклинаний, которые принцесса узнала во время обучения у советника Тьюса. Оно было особенно эффективно, поскольку подвергшиеся его воздействию в первую очередь испытывали смесь смущения и неуверенности в себе, а поэтому были заранее готовы поверить, что делают все неправильно. Мистая, разумеется, ничего не знала о психологии Троговых обезьян, зато у нее было странное ощущение, что его преосвященство ценит покорность превыше способности думать самостоятельно, особенно в подобной ситуации. Или, говоря другими словами, ставит дело превыше разума.