Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии
Шрифт:
Отец отправился проводить медовый месяц с молодой женой в Париж и Монте-Карло. Я ждала возвращения Ранды и поклялась себе, что постараюсь разжечь в новой жене отца стремление к борьбе за освобождение женщин в нашей стране.
Я знала, что отец будет уязвлен, если его молодая жена проснется от спячки и заявит о себе. Я не могла простить ему легкости, с которой он забыл мою мать – прекрасную женщину и верпую жену.
ПОДРУГИ
Возвратясь из свадебного путешествия, отец с Рандой поселились у пас на вилле, потому что по закону Ранда, как новая жена, должна была взять на себя обязанности матери по отношению
Ранда вернулась из поездки непривычно тихой и выглядела почти сломленной. Она мало говорила, никогда не улыбалась и ходила по нашей вилле с такой осторожностью, словно боялась что-то сломать или разбить. Отец был явно доволен своим новым приобретением и проводил все свободное время у себя вместе с юной женой.
Пошло три недели, в течение которых отец уделял Ранде все то же неустанное внимание, так что Али даже отпустил в моем присутствии шутку по поводу его сексуальной мощи. Я спросила его, а думает ли он о том, что чувствует Ранда, которой пришлось выйти замуж за человека много старше ее, за человека, которого она не знала и не любила. Выражение лица моего брата не оставляло никаких сомнений в том, что эта мысль никогда не приходила ему в голову. Узость его кругозора не давала ему возможности смотреть на вещи широко. Я подумала, что на примере Али ясно видно, что душа саудовского мужчины – это темное болото эгоизма, недоступное какому-либо состраданию.
Мы с Рандой по-разному смотрели на жизнь. Она считала, что надо принимать жизнь такой, как она есть, я же считала, что смиряться нельзя, что нужно пытаться сделать жизнь такой, какой ты себе ее представляешь. Ранда была болезненно застенчивой и робкой, тогда как я всегда чувствовала в себе жизненную силу, позволявшую мне противостоять суровой действительности.
Я заметила, что Ранда постоянно смотрит на стрелки часов и начинает нервничать задолго до того, как приходило время отцу вернуться домой на обед или ужин. Оказывается, он велел ей, чтобы она успевала поесть до его приезда, а затем принимала душ и готовилась к встрече с мужем.
Каждый день ровно в полдень Ранда приказывала подавать себе обед. Она быстро ела и уходила в свои комнаты. Отец приезжал в час, обедал и шел к своей новой жене. В пять часов вечера он снова уезжал в свой офис [4] .
Видя, как подавлена Ранда, я подумала о том, что не мешало бы процитировать отцу изречение из Корана, в котором говорилось, что каждый мусульманин должен делить свое время поровну между всеми своими женами. Отец же после женитьбы на Ранде полностью игнорировал остальных трёх своих жен. Впрочем, по здравом размышлении я решила не искушать судьбу и оставила эти мысли.
4
В Саудовской Аравии рабочий день разделен надвое: с девяти утра до часу дня, затем четырехчасовой перерыв, а потом работа продолжается с пяти до восьми вечера. (Прим. пер.)
По вечерам все повторялось. Ранда приказывала подать себе ужин в восемь, ела и уходила в свои комнаты принимать раину и готовиться к встрече с мужем. Больше мы ее не видели до того момента, пока
Наблюдая безрадостную, унылую жизнь Ранды, я не выдержала и решилась на рискованное мероприятие. У меня были две подруги, которые даже меня путали своей отчаянностью. Я подумала, что их пример может пробудить Ранду от спячки. Тогда я еще не понимала, какого джинна, выпустила на свободу, создав своеобразный девичий клуб, единственными членами которого были Ранда, мои подруги и я сама.
Мы назвали свой клуб «Бойкие языки», так как считали своей задачей путем обсуждений и разговоров набраться храбрости для вступления в борьбу против угнетенной роли женщины в пашем обществе. Мы поклялись делать следующие вещи:
Использовать любую возможность, чтобы высказаться о правах женщин.
Каждый член брал на себя обязательство привлекать в клуб ежемесячно нового члена.
Выступать против того, чтобы молодых девушек выдавали замуж за стариков.
Мы, молодые женщины Аравии, понимали, что мужчины нашей страны никогда не станут думать о проблемах представительниц нашего пола, не говоря уже об изменениях нашего статуса. Мы верили, что мужчины в Саудовской Аравии могут править только до тех пор, пока женщины молча соглашаются с существующим положением вещей. Мы решили, что долгом каждой женщины является в своем узком кругу распространять эти идеи. Никаких решительных действий мы не собирались предпринимать. Наши женщины настолько забиты веками рабства, что сначала необходимо пробудить их дух.
Две мои подруги, Надя и Вафа, не принадлежали к королевской семье, они были дочерьми богатых семей Эр-Рияда.
Отец Нади был владельцем крупной компании, занимающейся строительными подрядами. На него работали тысячи наемных рабочих из Шри-Ланки, Филиппин и Йемена. Он был почти так же богат, как члены королевской семьи, и без труда содержал трёх жен и четырнадцать детей. Наде исполнилось семнадцать, и она была средней из семи сестер. Она видела, как ее сестер выдали замуж, руководствуясь исключительно деловыми соображениями. Сестрам ее повезло, у всех брак оказался удачным, и они чувствовали себя вполне счастливыми со своими мужьями, оказавшимися неплохими людьми. Надя говорила, что такое везение не может длиться до бесконечности, и была уверена, что уж ей-то достанется старый, уродливый и жестокий муж.
Впрочем, Наде повезло по сравнению с большинством саудовских женщин – отец решил, что она должна продолжать свое образование. Он сообщил Наде, что не будет принуждать ее выходить замуж, пока ей не исполнится двадцать один год. Поскольку граница была установлена, Надя решила не терять времени. Она заявила, что раз у нее есть еще четыре года свободы, она постарается за это время попробовать в жизни все, что только возможно, чтобы было о чем вспомнить потом, когда ей придется влачить унылое существование замужем за каким-нибудь стариком.
У Вафы ситуация была другой: ее отец являлся одним из руководителей мутавы, и его экстремизм породил экстремизм дочери, которая не хотела мириться с порядками в доме. У ее отца была всего одна жена, мать Вафы, и он слыл очень жестоким и злым человеком. Вафа говорила, что не хочет иметь ничего общего с религией, которая выбирает своими лидерами таких людей, как ее отец. Вафа верила в Аллаха и в то, что Магомет был его пророком, однако считала, что последователи Магомета исказили его учение, так как ни один Бог не позволил бы такого отношения к женщине, созданной им самим.